Тамаз Чиладзе - Дворец Посейдона. Сборник

— Будешь кушать?

— Принеси мне вина, один стаканчик.

— И рыбу принесу.

— Ладно.

Зина повернулась и ушла.

Кириле суетился за стойкой, но Леван не обращал на него внимания, и он сам окликнул его;

— Здорово, корреспондент!

Леван обернулся:

— Здравствуй.

— Что будешь пить?

— Я уже сказал Зине.

Кириле начал тряпкой протирать расставленные перед ним стаканы.

— Слышал? Бежан вернулся.

— Кто-кто?

— Да Бежан Геловани.

— А-а.

Леван не знал никакого Бежана и не знал, куда это Бежан ездил и откуда вернулся.

Дверь кухни снова отворилась.

— Открой мне бутылку вина, — сказала Зина Кириле.

— Какого? Что ты будешь пить? — запросто обратился Кириле к Левану, будто они были старыми друзьями.

— Восьмой номер.

Кириле откупорил бутылку, обтер ее тряпкой и подал Зине:

— На!

— Он один стакан просил…

— Неси, говорю. — Кириле махнул рукой: мол, слушай, что тебе говорят.

Зина поставила бутылку на поднос, взяла с прилавка нож, вилку, стакан, вместе с вином поднесла все к столику Левана и быстро выложила на скатерть.

— А хлеб забыла! — сказала с улыбкой Зина.

— Вот тебе хлеб! — Кириле подал ей на тарелке тонко нарезанный хлеб. — А теперь ступай на кухню! — сказал он Зине.

Зина ушла, но через некоторое время вернулась с бутылкой уксуса и накапала немного уксуса на рыбу.

— Ступай отсюда, говорю! — почему-то обозлился Кириле.

— Ухожу, ухожу! — Зина, как бы стыдясь Левана, еще немного покрутилась и ушла.

Леван наполнил стакан вином, но не поднял. Он вдруг вспомнил болтовню Геронти.

— Ты что, один пьешь? — улыбнулся Кириле.

— Да, один, — пробурчал Леван и опорожнил стакан.

Кириле взял со стойки стакан и подошел к столику.

Видя, что Леван не собирается наливать ему вина, он сам взял бутылку и наполнил свой стакан. Выражение его лица говорило: мол, не вина мне нужно, а жажду я поговорить с тобой.

— Будем здоровы! — Кириле медленно осушил свой стакан, потом поглядел на пустое донышко и сказал: — Да, так что я говорил… Бежан вернулся.

Кириле замолчал, ожидая, что скажет Леван, но Леван молчал, и Кириле продолжал:

— Пять годочков отсидел он, пять! Шутка сказать. А за что? Пять граммов водки недолил какому-то попрошайке, взяли человека и посадили. А что с пятью граммами водки сделаешь, разве только в ухо вольешь!

Разговаривая, Кириле все время старался заглянуть Левану в глаза. Леван сидел опустив голову. Его совершенно не интересовала история какого-то Бежана, воровавшего водку.

— «Теперь буду осторожнее, — говорит Бежан. — Главное, братец, это осторожность». Он с трудом вышел на свободу, и теперь обратно его не вернешь! Там, говорит, сидел один тип. Такие вещи говорил, — Бежан прямо лопался от злости. Как заладил одно: что это за наказание — кормят, поят, вместо того чтобы каждое утро да вечер нам в лицо плевать! А Бежан наш ему и скажи: «Если ты не заткнешься, я самолично буду тебе в лицо плевать». Представляешь! Хи-хи-хи!

Кириле закашлялся, покраснел как бурак. Он кашлял и ударял себя кулаком по колену. Сквозь кашель он все же успел позвать Зину и велел принести воды.

— Выпей вина, — сказал Леван.

Кириле махнул рукой:

— Вино мне не поможет.

Зина принесла воду и тотчас же ушла. Кириле выпил воду, пришел в себя, наклонился к Левану и подмигнул ему:

— Хорошая девушка, правда? Если бы не она…

В это время в ресторан вошел артист местного театра Шукри Дадиани. Он подошел к столику и, приложив руку к груди, почтительно поздоровался:

— Мой привет обществу!

Шукри был красив, хорошо танцевал, чем вызывал восторг у местных жительниц. И какая бы пьеса ни шла, ему всегда удавалось протанцевать на сцене «картули».

— Прошу к нам, Шукри! — пригласил его Леван к столу.

— Нет, спасибо, я ищу друзей, вот и заглянул сюда.

Несмотря на то что Шукри и Леван были ровесниками, Шукри относился к Левану с большим почтением, Этим он хотел показать, что, хотя он и живет в провинции, держать себя умеет и знает цену писателям.

В душе он, вероятно, мечтал о том, чтобы Леван в своем очерке упомянул и его, но виду не подавал и держался гордо и независимо.

Он все-таки подсел к столу: ему всегда приятно было беседовать с Леваном. Он заказал Кириле две бутылки вина и спросил закуску. Затем, словно не доверяя Кириле, сам прошел на кухню. Вернулся он скоро, потирая руки, и сообщил, что все в порядке, сел, перекинув ногу на ногу, и обратился к Левану:

— А что, если мне сыграть Иеремию Царба?