Тамаз Чиладзе - Дворец Посейдона. Сборник

Заза знал, кто такой Бичико.

Бичико был героем пьесы Кукури, сотрудником милиции, который так легко вылавливал бандитов, будто они только о том и мечтали, как бы попасть к нему в руки; Атанасе был бригадиром паровозного депо.

Несколько месяцев назад эту пьесу дали прочесть Зазе. (Желательно, чтобы пьеса была поставлена, она несомненно будет иметь успех, сказали ему.) Заза прочел пьесу и доложил худсовету свое мнение: поставить эту вещь невозможно. Потом Кукури повстречался с Зазой в вестибюле театра, хлопнул его по плечу и с улыбкой сказал: «Плохо начинаете, молодой человек, плохо!» Кукури приходил в театр часто, и у него здесь было много приятелей, которых он возил за город на своей машине, разговаривал Кукури таким тоном, словно все время с кем-то спорил: «Нет, голубчик, нет! Главное, это серьезная драматургия, стиляжничества я терпеть не могу!»

Под серьезной драматургией он подразумевал только себя, а к «стилягам», очевидно, относил Шекспира.

— А пьесу ты привез? — спросил его Георгий.

— Она здесь, — Кукури хлопнул ладонью по картонной папке, — со мной!

— Как поживаете, ребятки? — обратился он к Торнике и Лизико, видно было, что он прекрасно усвоил стиль и тон, царившие в этом доме. Затем он протянул руку Магде: — Кукури Антидзе! — и с улыбкой уставился на нее, словно ждал в ответ восторженного возгласа: «Ах боже мой, неужели вы и есть тот самый Кукури Антидзе!»

Магда кивнула ему и сделала какой-то смешной реверанс. Кукури это нисколько не обескуражило, а вот Эленэ укоризненно покачала головой:

— Магда! Магда!

Наконец Кукури увидел Зазу.

— О-о, очень приятно! Очень!

— Заза Кипиани! — пожал он протянутую ему руку.

— Знаю! Знаю! Мы же знакомы!

— Нет! — Ни один мускул не дрогнул на лице Зазы.

— Как же нет, как же нет! Очень рад вас видеть!

Видно было, что никакая неловкая ситуация Кукури не смутит, не собьет с лица его вежливой, услужливой улыбочки и выражения почтительного внимания.

— Пошли в комнату, — сказал Георгий Кукури, — здесь мы мешаем детям!

«Детям!»

— О дети, дети! — сказал Кукури. — Наша надежда! — он посмотрел на Зазу.

Наконец они вошли в комнату. Заза услышал, как Кукури сказал Георгию:

— Меня интересует только ваше мнение. Пусть говорят, что хотят, для меня главное — ваше мнение. Если скажете мне, что это нехорошо, я поверю без колебаний.

— И этот человек писатель? — вырвалось у Магды.

— А что такое? — почему-то вспылил Торнике.

— Ничего.

Заза понял, почему злится Торнике, ирония, прозвучавшая в вопросе Магды, распространялась и на его отца.

— Человека нельзя судить по наружности!

— «Анатомия — это судьба», — сказала Магда.

— Вот, например, Бадри, — Торнике собирался что-то сказать, но его остановил предостерегающий возглас Лизико:

— Торнике!

— Да, о человеке нельзя судить по наружности, — повторил Торнике.

— Мне пора, — сказал Заза, — я пошел!

— Успеешь, я же сказал, автобус ходит до двенадцати, — лениво отозвался Торнике.

Торнике хотелось спать.

— А теперь как раз начало двенадцатого, — Заза встал, — я пойду!

— Мы тебя проводим! — вскочила Лизико.

— Зачем меня провожать! — засмеялся Заза.

— Не бойся, его не похитят! — сказал Торнике.

— А нам хочется его проводить, — Магда высоко подняла свой фонарик, — я пойду впереди.

Заза обрадовался, и не потому, что до остановки автобуса было добрых два километра и ему не придется идти одному, а потому, что эти слова были сказаны Магдой.

— Мамочка, мы пошли! — крикнула матери Лизико.

Эленэ вышла из комнаты.

— Зазико, ты уже уезжаешь?

— Да, хочу вас поблагодарить.

— Не опаздывайте, дети, — сказала Эленэ и вернулась в комнату, где Кукури, вероятно, читал новый вариант своей пьесы.

Они шли в темноте, впереди Магда с фонариком, за ней Лизико под руку с Зазой, шепча ему на ухо: неужели ты не знаком с Бадри Элиава? Он баскетболист, член сборной олимпийской. Ты знаешь, какой он хороший парень? Он отдыхает по соседству с нами. Вернее, здесь его родители, а он приезжает на своей «Волге». Все девушки сходят по нем с ума. А какой он красивый!

Заза шагал, опустив голову, и слушал Лизико. Эта девчонка, которая выросла на его глазах и которую он любил, как сестру, в эту минуту была ему ненавистна.

Возле почты стоял пустой автобус: никого, кроме шофера и кондукторши.

Заза поднялся в автобус.

— До свидания!

Провожающие помахали ему. В это время перед ними резко затормозила «Волга». Из нее вышел высокий парень. Лизико, Магда и Торнике сели в машину. Причем Магда села впереди, рядом с парнем.