Анатолий Соболев - Штормовой пеленг

— Жив, орел-цыпленок! — Гайдабура стиснул Славку в могучих лапищах. — Я же говорил: есть в тебе моряцкая закваска!

— Вы все говорили наоборот, — уточнил Боболов. Он был бледен, бинт нща голове намок, но в глазах светилась обычная веселая насмешка. Он ободряюще хлопнул Славку по плечу.

На палубе полным ходом шли спасательные работы. Боцман опять покрикивал, приказывал, поторапливал. Матросы заводили пластырь под пробоину, весело соединяли толстые гофрированные секции, составляя длинный отсасывающий шланг. В трюм опустили заборники, на полную мощь заработала водоотливная помпа, и шланг ожил, зашевелился, как огромная змея, высасывая из трюма воду.

А на «Посейдоне» умирал Григорий Семепович Грибанов.

Когда с него стащили скафандр, он попросил, чтобы его уложили здесь, в посту, на сухих водолазных рубахах. Шебалкин свернул телогрейку и подложил ему под голову.

Григорий Семенович увидел испуганные лица водолазов и тихо сказал:

— Без паники, без паники...

Он лежал в забытьи, закрыв глаза и стиснув зубы, чтобы не стонать.

— Там... в аптечке... нитроглицерин... — проговорил он.

Шебалкин нашел стеклянную трубочку с белыми таблетками. Григорий Семенович положил маленькую сладковатую таблеточку под язык.

— Врача бы, — сказал Веригин.

— Врач на «Кайре». И капитан там, — прошептал бледный Шебалкин.

— Старпому надо сказать.

— Не отрывайте людей от дела, — едва слышно сказал Григорий Семенович. — Как там с «Кайрой»?

— Высадились, — ответил Веригин. — Капитан пошел туда.

— Вот и добро.

Говорить было трудно. Занемела вся левая половина груди. Отвечая на жалостливый взгляд Шебалкина, он сказал через силу:

— Ничего. Обойдется.

Но он знал, что на этот раз не обойдется. И не надо мешать другим исполнять свои обязанности.

Он то впадал в забытье, то приходил в сознание. Тяжесть давила грудь, как давит на большой глубине вода, когда в скафандре нет воздуха. Задыхаясь, он крикнул: «Дайте воздуху!» Но никто не услышал его крика — он лишь беззвучно пошевелил губами.

«Кайра» была взята на буксир, пробоина заделана, и теперь можно было отдохнуть, выпить чаю и, если удастся, то и вздремнуть.

Из каюты Чигринова вышел капитан Щербань, чтобы переправиться к себе на «Кайру». «Хочу до порта дойти на своем судне, — сказал он. — Пока... на своем». — «Иди, — согласился Чигрипов. — Я прикажу переправить тебя». Простились они сухо.

Чигринов позвонил буфетчику:

— Принесите чаю. Покрепче и погорячее.

Болела голова от бессонницы, от напряжения, от пережитого, от всего, что обрушилось на него в эту ночь. Чигринов вспомнил Анну. Когда он увидел ее на «Кайре», обессиленную, измученную, у него сжалось сердце. «Если бы ты знал, что мы тут пережили! Если бы ты только знал!» — шептала она, и слезы текли по ее почерневшим щекам. «Вас было здесь двое, дорогих мне людей», — сказал он. «Надо, чтобы вы не стыдились друг друга», — сказала она. Тогда ему некогда было вникать в смысл ее слов, надо было спасать «Кайру». Но теперь, восстанавливая в памяти разговор, он вдруг попял, что слова эти сказаны неспроста. Почему она так сказала?

Вошел Вольнов. Он был бледен и переминался у двери.

— У нас на борту... У нас на борту... мертвый.

— Что-о? — Чигринов не узнал своего голоса. — Кто?

— Григорий Семенович.

...Матросы скорбно стояли возле водолазного поста. Они молча расступились, пропуская капитана. Шагнув в дверь, Чигринов встретился с глазами Анны.

— Константин Николаевич, — распорядился он, — сообщите на берег о смерти Грибанова.

— Есть, — тихо ответил старпом.

Чигринов осторожно накрыл тело друга одеялом. Как плащ-палаткой.

— Уйдите, — попросил он.

Его оставили возле друга одного.

Чигринову вспоминался не пожилой, грузный водолаз, который теперь неподвижно лежал под серым байковым одеялом, а молодой отчаянный разведчик Гришка Грибанов. Сколько раз слышали они приказ: «Награды и документы сдать! Получить НЗ! Задача такая-то». И уходили в разведку. Сколько раз попадали в сложнейшие ситуации и выбирались живыми, когда, казалось, выхода уже нет...

В водолазный пост вошел старпом.

— Алексей Петрович, вас просит в рубку капитан «Кайры».

— Что ему? — недовольно спросил Чигринов.

— Просит.

Выходя из поста, Чигринов наткнулся на Славку. Он стоял возле двери водолазного помещения.

— Ты что?

— Так, — смущепно ответил Славка, прикрываясь от ветра воротником бушлата.