Мирмухсин - Умид. Сын литейщика

Остаток пути провели за игрой в карты. Вышучивали тех, кто оставался в «дураках», смеялись. Не заметили, как промелькнуло время и они прибыли на станцию Маргилан. Отсюда до Ферганы предстояло ехать автобусом. Однако им не пришлось толочься в тесноте. На вокзале участников совещания встретили и в легковых автомобилях доставили в гостиницу.

Салимхан Абиди и Умид поселились в одной комнате.

— Вот какое приятное было путешествие, — промолвил домулла, выходя из ванной в пижаме. Он как бы нашел еще одно подтверждение своему правилу, что гораздо спокойнее ездить поездом, если нет особой спешки.

Совещание началось утром в одиннадцать часов.

Просторный и светлый актовый зал областного комитета партии, выходящий восемью окнами в замерший в зимней дреме сквер, был полон народу. Здесь присутствовали видные хлопкоробы из всех областей, механизаторы, ирригаторы, почвоведы, селекционеры и партийные работники. Прибыли гости из других республик.

На повестке дня стояли два основных вопроса:

1) Мероприятия по дальнейшему развитию хлопководства в Узбекской Советской Социалистической Республике.

2) Планомерное внедрение механизации в сельское хозяйство и рациональное ее использование для получения высоких урожаев.

В президиуме за длинным столом, накрытым алой плюшевой скатертью, сидели две известные в республике сборщицы, в нынешнем сезоне установившие рекорд машинной уборки, несколько бригадиров — Героев Социалистического Труда, председатели передовых колхозов, два знакомых Умиду академика. В самом центре за столом президиума сидели рядом председательствующий на совещании Пулатджан Садыкович и секретарь ЦК.

Первым слово было предоставлено секретарю ЦК. Он взял стопку бумаг, написанных от руки, и направился к трибуне.

Секретарь говорил не торопясь, чуть глуховатым голосом, отчетливо выговаривая каждое слово, как бы желая подчеркнуть его особое значение. Он рассказал собравшимся об успехах хлопкоробов республики за текущий период. Умид поразился осведомленности докладчика. Секретарь знал буквально все до мелочей — что и как выполняется в любом уголке республики. Даже о делах института селекции он знал гораздо больше, чем Умид, работающий там…

Говоря о достижениях в хлопководстве и дальнейших задачах, секретарь подробно останавливался и на недостатках. Но каждый из присутствующих, видимо, особо отмечал те «камешки», которые так или иначе попадали в его огород.

Умид невольно почувствовал себя виноватым, когда секретарь отметил, что селекционерами ведется все еще недостаточно активная борьба с вилтом. Ему даже показалось, что секретарь при этих словах посмотрел на него. На что уж Салимхан Абиди человек выдержанный — и тот заерзал на стуле, виновато потупился. А Шукур Каримович стал что-то торопливо записывать в блокнот. Они втроем сидели в первом ряду, и их было хорошо видно президиуму. «Лучше бы я сел где-нибудь в другом месте», — подумал Умид.

А секретарь все говорил, что вилт, эта болезнь хлопчатника, за последнее время сделался настоящим бедствием на полях Андижанской, Ферганской и некоторых других областей. Селекционеры в последние четыре-пять лет топчутся на мосте. За этот период не создано ни одного нового вида хлопчатника, который можно было бы отнести к наиболее болезнестойким, высокоурожайным и раносозревающим сортам… Все еще 108-Ф удерживает приоритет на полях всей республики. Он, как могучий батыр, держит весь урожай на своих плечах. Но силы этого батыра, если он будет одинок, быстро могут иссякнуть. Ему надо дать в помощники и другие не менее ценные сорта. Кажется, в этом смысле подают некоторые надежды С-8257, Мутант-1, Ташкент первый, второй и третий. В первые годы культивирования этих сортов вилт почти не наблюдается. Но, к сожалению, через несколько лет сорт начинает терять свои иммунитет и поражается так же, как и малоустойчивые сорта.

Секретарь отпил глоток воды, налив в стакан из графина, вытер губы платком и продолжал:

— Не вызывает сомнения, что борьба с вилтом хлопчатника, как и с любой другой болезнью, будет успешной лишь при знании биохимических особенностей возбудителя болезни.

Секретарь высоко оценил работу ученых, которую они проделали, создавая тонковолокнистые сорта хлопчатника. Надо же, он знал на память имена почти всех ученых, работающих в этой области.

«Вот так тихо трудишься, хлопочешь вроде бы сам по себе, возишься с опытами, не сулящими попервоначалу никаких удач, копаешься в земле — и полагаешь, что никто не знает, чем ты занят, — подумалось Умиду. — А оказывается, весь ты как на ладони…» Умиду было приятно сознавать, что и он один из тех, кто занят таким ответственным делом. Пусть его имя пока не будет упомянуто ни одним из докладчиков, пусть он еще ничем не проявил себя. Но зато ему понятно все, о чем говорится здесь. Он чувствовал свою ответственность в той же мере, что и поседевшие за многие годы работы академики, сидящие в президиуме.