Владимир Сергеев - Непредсказуемый Берестов

Женька молчал, уставившись на кончик Лениного сапога, и кивал головой.

А со двора вдруг послышался знакомый звонкий голос:

— Да я только на минутку! Попутно я. Что ты такая цапучая?!

И тут же следом за дежурной санитаркой вваливается в дверь не кто иной, как сам Коля Якименко. Вошел и сразу напоролся на Женьку и Лену.

— Эй, Морковка! Здорово! — Коля трясет Женькину руку так, что аж в голове отдается. — Не горюй! Тебе все наши приветы передают… — Он бросает взгляд на Лену и, сообразив, что она уже все рассказала Женьке, вдруг становится серьезным:

— Ну ты чего, Ленок? Слава богу, сама цела… — И тут заговорил громко, даже весело: — Она героиня, Морковка! С нами в атаку ходила. Ей-богу!

Из дверей показалась голова дежурной сестры.

— Ну ты, ушастый, сбавь на полтона.

И Коля сбавил. Заговорил почти шепотом.

— Тут слух прошел, на днях санитарный пойдет, ну… который тебя… повезет, в общем. Ребята письма понаписали. Штук двадцать. Возьмешь? Ваш-то эшелон побыстрей нашенского. В первом городе и бросишь в ящик, лады?

Женька опять кивает. Ну что скажешь? Все верно. И связка писем из Колиного вещмешка перекочевывает в Женькины руки…

Все становится понятно: и Лена, и Коля, не сговариваясь, пришли прощаться. Вот оно как! А что скажешь? Все верно.

И почему это к Коле у постороннего народа, как обычно, никакого доверия? Вышла в коридор нянечка и сразу к нему:

— Ты, оголец, не вздумай тут цигарку припалить! У нас раненые, и те в форточку дым пускают.

— Ты что, тетка, я и не собираюсь… — Коля удивленно выпучил глаза и ухмыльнулся с обидой.

А «тетка», она же тетя Клава, уже не обращая внимания на Колю, припала вдруг лбом к оконному стеклу.

— Какая-то машина к нам…

Через минуту раздался в сенях хриплый кашель, и в дверях появился длинный худой майор, в очках, с толстой полевой сумкой на боку. Откашлявшись, он снял очки, протер их не спеша платочком и, близоруко прищурившись, спросил:

— Где тут у вас Берестов?

— Я Берестов, — ответил Женька, утирая нос рукавом халата и вопросительно глядя на Колю Якименко. А тот, стоя за спиной майора, оттопыривает губу и пожимает плечами: дескать, знать не знаю, кто такой.

Длинный, водрузив очки на нос, смотрит сверху вниз на Женьку долгим, неопределенным взглядом.

— Пойдем-ка со мной, дружок, — сказал он Женьке и, повернув лицо к тете Клаве, спросил: — Где нам можно переговорить?..

Тетя Клава поспешно зашаркала к дверям одной из маленьких комнат, куда они и вошли.

Вот, это уж наверняка конец, решает Женька. С майором не попререкаешься. Да и зачем?..

Майор снял шапку, расстегнул шинель и разложил свои бумаги на маленьком столике. Изредка взглядывая на Женьку, задавал вопросы. Спросит и ждет, что Женька ответит, потом долго пишет и снова задает вопрос… Может, этот майор — из НКВД? Тогда одного не может понять Женька: сейчас-то зачем это надо?

А по ту сторону двери, не в силах удержаться от соблазна «все знать», прислушивается к разговору Коля Якименко.

— Ну что? — одними губами спрашивает его Лена.

— Сопроводиловку, видать, пишет, — определяет Коля.

— Это зачем же?

— Для детдома небось, — и Коля сокрушенно вздыхает. — Эх, нет Урынбаева! Он бы не побоялся. А всех дел-то: добраться до генерала. Сам бы пошел, да не пустят… Я бы сказал! А что?

— Не болтай уж, — махнула рукавичкой Лена и добавила: — Может, оно и лучше.

Коля, разволновавшись, полез в карман за махоркой, но, вспомнив «тетку», сплюнул в сердцах и сунул кисет обратно.

Но вот дверь комнатки наконец отворилась, и вслед за Женькой вышел майор, на ходу надевая шапку.

— Товарищ майор! — вытянулся Коля Якименко. — Если вы в дивизию, разрешите с вами. Мы вот товарища навещали…

— А вашу даму не прохватит в кузове? — спросил майор.

— Ну что вы, мы привыкшие, — улыбнулся Якименко, подталкивая локтем Лену.

Майор протянул Женьке руку.

— Поправляйтесь, товарищ Берестов, готовьтесь, друг мой, к новой жизни…

— Ясно… — мямлит Женька и тоже протягивает руку.

Майор вышел. А Коля тут же сунулся к Женьке и зашептал:

— Чего он к тебе?

— Все спрашивал, как да что, да как дело было.

— Ясно…

— Чего уж яснее, — шмыгнул Женька носом.

— Ладно, Морковочка, живи не тужи! — стараясь быть веселым и держа — по его же присказке — «хвост пистолетом», восклицает Коля, — Мы еще приедем, проводим…

Вот это уже лишнее. Зачем? Ведь понятно, что ни о каких проводах и речи быть не может.