Юрий Благов - Аншлаг [Рассказы о цирке]

Афанасьев пригласил его и всю труппу — по очереди, понятно, — на свой спектакль.

И вот через несколько дней, сидя рядом с Орсини, наблюдал Афанасьев удивительную метаморфозу.

Когда в прологе с разных концов зала, перемахнув каскадами барьер, влетели в манеж двадцать юношей и девушек и закружились в ослепительном хороводе, из которого взмыла в цирковое небо ракета, а под ней внезапно появились воздушные гимнасты, Орсини одобрительно зааплодировал…

Когда же в программу, идущую как бы на одном дыхании, органично вошел обаятельный комик, о котором писали, что он заставляет публику смеяться не над собой, а вместе с собой, Орсини, с присущей ему непосредственностью, хохотал едва ли не громче всех…

А когда русый паренек в группе акробатов-прыгунов взял гармонь и, играя что-то мечтательное, «нечаянно» наступил на подкидную доску, взлетел в воздух и, дважды перевернувшись, оказался в поднятом под купол кресле, на котором и продолжал свою мелодию, — Орсини вскочил с места и закричал: «Браво!!!»

Когда же в финале клоун-дрессировщик на чистейшем итальянском языке обратился к зрителям с добрыми пожеланиями, и, словно бы подтверждая его слова, сотни белых голубей заполнили цирк и разместились на стойке, образовав огромное слово «МИР» сначала по-русски, а затем по-итальянски, Орсини встал, торжественный и серьезный…

Затем он молча подвел Афанасьева к переводчице, крепко пожал ему руку и отчетливо произнес:

— Это прекрасно! — Но тут же лицо Орсини погасло. — А мы сворачиваем дела…

Афанасьев запротестовал:

— Позвольте, синьор Орсини, у вас ведь тоже хорошие сборы! Мы сами видели аншлаг…

Но от этого лицо Орсини не прояснилось. Сейчас ему можно было дать все шестьдесят…

— Это был первый аншлаг и, к сожалению, последний! Мы ведь тогда объявили по радио, что на представлении будут присутствовать наши коллеги из Москвы. Так что публика пришла не на нас, а на вас…

— Пап, а пап… Купи мне лошадь, — тянул восьмилетний Коля, буравя черными глазами усталого атлета, присевшего на барьер. — Я хочу быть конным жонглером…

Все в Колином папе было широким: и лицо, и плечи, и натура. Он умел быть грозным и добродушным, а мог искриться безудержным весельем. Но сейчас выглядел грустно-сосредоточенным.

— Посмотри, папа, я кидаю пять мячей.

И действительно, мячи, вроде тех, которыми нецирковые мальчишки беззаботно играют в лапту, сейчас принялись резво летать перед Колиной физиономией. Казалось, что жонглер и мячи живут каждый своей жизнью.

Отец долго смотрел на сына, но ни слова не проронил.

Шел 1929 год… Цирк, давно ставший государственным, превратился в таковой не сразу. Даже через шесть лет после национализации московские госцирки со всех тумб вещали: «Мировой аттракцион „4 Удизенс“», «Знаменитый дрессировщик Адольфи с его 15 лошадьми», «Ввиду большого успеха продолжаются гастроли Спириас», «Гастроли акробатов Океанос».

Среди всех артистов только Океанос — русские (запомните эту фамилию, мы еще к ней вернемся).

В столицах — иностранцы, а в провинции — частники, все цирки только прокатывают готовые номера словно кинотеатры, которые крутят фильмы, не участвуя в их создании.

Артист все должен сам: покупать и содержать животных, изготовлять и обновлять реквизит, шить и перешивать костюмы. Если бы цирковому человеку двадцатых годов сказали, что со временем все эти заботы примет на себя государство, он бы, вероятно, долго хохотал. Тогда всюду подвизалась Ее Величество Нужда…

«МАНИФЕСТ

Мы, Виталий Лазаренко, шут и сатирик Всероссийский, Пискарь Киевский, Великий Карась Донской и прочая, прочая, объявляем в Киевском госцирке в субботу 21 мая бенефис и предписываем киевлянам покинуть свои индивидуальные посты и встать около кассы в коллективные хвосты».

Если так рекламировался артист, друживший с Маяковским, почитаемый Луначарским, то чего ожидать от остальных?

Вот объявление в журнале «Вестник работников искусств» в № 6–7 за 1925 год:

«МЕСТКОМ В КЛЕТКЕ

Ростовский государственный цирк. Бенефис Генриха Петерсона. Последние гастроли. 10 львов. Первый раз! Только в день бенефиса. Среди львов в клетке концерт предместкома тов. Куликова и секретаря тов. Ивайчика. Большое кормление львов сырым мясом!!!»