Лилли Промет - Девушки с неба

Лиили украшала бутерброды яйцом и зеленым луком. Черное гладкое платье и серебряная цепочка делали ее бледное лицо безразлично холодным. Гуннару Лиили нравилась и такая. Лежа на нарах и глядя, как все готовятся к приему гостей, он думал о том, что Лиили сильно изменилась во всем; к ласкам Гуннара она оставалась теперь равнодушной и безответной. Что делает жену такой чужой и далекой? Только ли смерть ребенка?

Гости пришли все вместе, солидные, нарядные и оживленные. Каждый со своей миской и кружкой, ложкой и вилкой. Вид Еэвы вызвал у Ванды непроизвольную усмешку — коричневое платье с золотым цветком на груди и жестяная кружка в руках. И Ванда подумала: того, что случается на самом деле, ни один писатель не придумает.

Гуннар впервые видел Кристину так близко, лицом к лицу. До чего молода, хороша! Популус тоже удивил Гуннара, неприятно удивил. И как это отец восхищался таким мужланом? Ох эти отцовские вкусы и странности! Об остальных у Гуннара поначалу не было никакого мнения.

В избе пахло хлебом, было душно и шумно, пили брагу, пели. Больше всех врал баритон Романа Ситска:

Он все время смотрел в глаза Еэве, ожидая от нее восхищенных взглядов. Еэва курила папиросы одну за другой. Ванда варила кофе и переглядывалась с сыном — ведь они оба знали отцовские странности… Раньше Ванда выбирала гостей по своему вкусу, Ром вынужден был соглашаться. А теперь? Разве можно в такое тяжелое время запретить мужу это маленькое развлечение?

Казалось, это был праздник в честь Романа Ситска. Это он пел и смеялся, рассказывал анекдоты и провозглашал тосты за скорое возвращение эстонцев на родину. Это им восхищались, даже Тильде шепнула Ванде:

— Он такой веселый, такой замечательный!

— О да. Он удивительный человек, — согласилась Ванда.

Гуннар полулежал, удобно облокотившись на нары, ленивый и доброжелательный. Вместо ответа поднимал брови и улыбался всем покорной улыбкой: все это не по мне, но что делать…

Полевые цветы, которыми Ванда так старательно украшала стол, отставили в сторону, — они были бесполезны, несъедобны и занимали много места, и Ванда с горечью вспомнила, как в дни рождения Гуннара дома в большой вазе на полу стояли белые и желтые хризантемы. Роман любил розы. Сама Ванда была дитя весны, и ей дарили фиалки.

Лиили поставила перед гостями большую глиняную миску, полную блинов, и сейчас же зашел разговор о еде. Роман Ситска сказал, что блины, начиненные мясом, называются «комморгенвидеры», так назвал их Петр Великий, он юношей бывал в Кукуйской слободе в гостях у немцев, которые угощали его такими блинчиками. «Komm morgen wieder» [3] Приходи завтра снова (нем.) . , — приглашали царя гостеприимные хозяева, и, когда Петр в следующий раз опять приходил в гости, он тотчас же приказывал подать ему «комморгенвидеры».

Роман Ситска рассказал о Петре еще одну историю. Однажды царь смотрел, как немцы раскладывали на две кучки какую-то мелочь, приговаривая: «Hier und da. Hier und da» [4] Туда и сюда, туда и сюда (нем.) . . Петр смотрел-смотрел, потом махнул рукой и сказал: «Ерунда!»

Людей веселили не только шутки Ситска, но и его манера смеяться. Он смеялся, умолкал, морщил нос, оглядывал всех, снова смеялся и снова умолкал.

От крепкого напитка у Йемеля кружилась голова, и он нежно гладил бедро Ванды, а хозяйка дома беспомощно краснела, и на глазах у нее были слезы. Да, вот они, гости Рома…

— Почему нет кузнеца? Почему не пришел Ханнес? — обиделся инженер. Он капризно нахмурил брови и от негодования притопнул ногой. Еэва знала, что Ханнес поехал по делам в район, а Пярья без мужа никуда не ходит.

— Они ни в чем не чувствуют нужды. Ханнес заколачивает большие деньги, — сказала Еэва, пуская кольца табачного дыма. Да, да. Еэва хотела пожаловаться на собственную нужду, но тут ей вспомнилось: Роман Ситска взял со всех слово, что в этот вечер не будет разговоров о неприятных вещах, о заботах, о тоске по родине. Что ж, пусть так!

Лиили распахнула дверь. Солнце садилось. По реке плыли золотые и синие полосы. Медвяно пахли розовые чертополохи, и она закрыла глаза. Голова слегка кружилась. Лиили было скучно. Все та же пустая болтовня в просторных комнатах городского дома, в бревенчатой избе, между людьми, которых случайно свела жизнь. Как мало нового под солнцем… Лиили перехватила взгляд Кристины и усмехнулась. Нетрудно понять, что думает этот ребенок о Гуннаре!

Тут инженер заметил, что Рууди Популус сегодня не рассказал ни одной истории, и начал его упрашивать: