Григорий Терещенко - Медсанбат

— Лучше некомплект, чем такое барахло! — на высоком тоне заключил Травинский.

— Что поделаешь, отказала какая-нибудь деталь — и мертва машина.

— Ну, это уж не мое дело, и я знать ничего не знаю! Все машины должны быть на ходу!

Куваев открыл капот неисправной машины, завел ее, взял в рот соломинку и стал водить по блоку цилиндров.

— Третий поршень заело, товарищ лейтенант, — твердо определил он. — За день оздоровим, будет бегать. А для той ось надо искать.

Это как-то успокаивало.

Подошла Наталья Трикоз. Она была в форме, туго подпоясанная ремнем. Пилотку сняла, держала в левой руке.

— Теперь, наверное, до Украины доедем, — сказала она и улыбнулась.

— До самого Берлина, товарищ ефрейтор Трикоз!

— А откуда? — это Людмила Лебедь. — Я хочу спросить, где старт?

«Смотри, разговорились. Что значит — вышли из подчинения».

— И погоним! От Москвы погоним!

— Значит, от Москвы будем гнать немца, товарищ лейтенант? — В голосе он почувствовал не только радость, но и горечь.

— С завтрашнего дня начнет работать кружок по изучению автодела. Милости прошу. Для личного состава взвода посещение занятий обязательно. А для других по желанию.

— О, это интересно! — воскликнула Анка Широкая. — Это не по-пластунски ползать.

— По-пластунски ползать на войне тоже надо уметь, товарищ Широкая, — отрезал Шевченко.

— И водить автомашины будем? — спросила Трикоз.

— Все будет зависеть от вашего старания.

— А я уже пробовала водить, — похвасталась Наталья. — Мне брат доверял баранку.

— А с водителями тоже будете полевые занятия проводить? — снова спрашивает Широкая.

— А как же. И без скидок, как с вами.

— Не завидую я хлопцам.

Лейтенант увидел Шубину, которая стояла поодаль. Она была серьезной, и такой разговор ей не нравился. Шевченко подошел к ней.

— Я вашу просьбу не смог выполнить, — произнес тихо. — Замотался с автомашинами... Вы уж извините...

— А я на вас надеялась, — обиженно сказала Аленка.

— Я обещаю вам, обязательно привезу краски, мне ведь еще придется бывать в городе.

Аленка не проронила больше ни слова. Было видно, что она обиделась.

— Почему Шубина обиделась? — спросил лейтенанта Уралов.

— Просила привезти краски... — и замолчал.

— А-а...

Осеннее солнце скрылось где-то за лесом.

Известие о том, что соседняя стрелковая дивизия грузится на фронт, принес в командирскую землянку Уралов.

— Теперь за нами очередь, — сказал он.

— С тремя винтовками на батальон?! — удивился Варфоломеев.

— Их дивизия, по-видимому, вооружена лучше нас, — вмешался в разговор Шевченко.

— Точно так же, как и наша, — ответил Уралов. — Как вы выражаетесь — три винтовки на батальон.

— Не может быть?!

— Все может, — сказал Горяинов, расставляя на шахматной доске фигуры. — Удивляться сейчас чему-то не приходится.

Горяинов участвовал в финской кампании. Весь их пятый курс послали на Карельский перешеек. И они, без одного семестра врачи, оперировали и перевязывали, накладывали шипы, мерзли и погибали. Он-то знает, что такое война. На войне много неожиданностей, много непонятного и страшного.

Шевченко вышел из землянки. Небо заволокло тучами, подмораживало. Из головы не выходили слова Горяинова: «Удивляться сейчас чему-то не приходится».

Возвращаться обратно в командирскую землянку не хотелось. Горяинов с Ураловым будут сражаться в шахматы до полуночи, не заснешь.

Зашел в землянку, где жили девчата. Теперь он не их командир. Хотя как сказать, двенадцать сестер и санитарок в штате его взвода, правда, сейчас их распределили по разным взводам. Только к одному Комаревичу пять санитарок откомандировал. Хозяйственного аппарата не хватало. А дел у командира хозвзвода при формировании невпроворот.

Дверь землянки скрипнула, выбросив пучок тусклого света. С пустым ведром выбежала девушка, чуть не налетев на лейтенанта.

— Ой! — вскрикнула Шубина и остановилась. — Кто это?!

— Лейтенант Шевченко.

— А, это вы? Я так испугалась.

— Чего ж пугаться? Фашисты сюда десантников пока не забрасывают. Далековато.

— А диверсанты? Разве их нет?

— Сейчас наши враги там, на фронте... Я, собственно, к вам.

— Ко мне?!

— Я завтра буду в городе. Смогу зайти к вашей тете. Что ей передать?

— Не стоит заходить, — перебила его Шубина. — Два дня назад военврач Травинский все, что надо, привез.

«Травинский... Да, да, он ездил в госпиталь навещать командира медсанбата. А откуда он узнал о просьбе Шубиной? Может, Уралов сказал? Или Аленка сама обратилась к Анатолию Львовичу?»