Леонид Степанов - Бранденбургские ворота

Продиктовав по телефону в редакцию небольшой репортажик об открытии ярмарки, Бугров направился в кабачок Ауэрбаха пообедать, но встретил по дороге польского корреспондента Тадеуша Лабского. Приятели обрадовались друг другу и остаток дня решили провести вместе. Тадеуш предложил закусить на ходу и постараться попасть до закрытия в «Мемориал Димитрова» — бывшее здание имперского суда, где проходил знаменитый процесс.

— А успеем? — спросил Андрей.

— Успеем! Тут же недалеко.

Увидев огромное здание, Бугров чуть не споткнулся: оно удивительно походило на рейхстаг. «Надо же, какое совпадение!» — подумал он. Однако делиться своими впечатлениями с Тадеушем не стал, потому что тот увлеченно рассказывал, как он брал интервью у Альберта Нордена, одного из авторов «Коричневой книги» [87] Книга о нацистских преступниках и их злодеяниях, вышла в Лондоне в 1933 году на русском, немецком, французском и английском языках. . Старый немецкий коммунист хорошо знал историю фашистской провокации с поджогом рейхстага и героической борьбы Димитрова против банды фальсификаторов.

— Я считаю, — говорил поляк, — что это самая великая книга в мировой публицистике. Какие перья вдарили «залпом» — Мартин Андерсен-Нексе, Ромен Роллан, Эгон Эрвин Киш, Анри Барбюс!

— И в какие сжатые сроки она была написана! — подхватил Бугров.

— А условия, в которых книга печаталась? Ведь типография находилась в Страсбурге. Партийным курьерам приходилось возить за границу и обратно рукописи и гранки.

— Так же, как в свое время с «Искрой», не правда ли?

Они подошли к высоким массивным дверям.

— Кто вы такие? — спросил их смотритель.

— Польский и советский журналисты, — ответил Бугров.

— Извините, но у нас тут… Какая-то сволочь разбросала листовки со свастикой.

— Где?

— В том зале, где выступал Димитров… Мемориал временно закрыт, но вас уж, так и быть, пущу. Идите.

Они вошли под своды бывшего имперского суда и направились к дверям единственного освещенного зала. Остановились на пороге, оглядывая обстановку. Так же, как в тридцать третьем, высился судейский стол и кресло прокурора, под ними — скамья для подсудимых, отгороженная от публики. Из всех участников исторического процесса остался в зале один Димитров. Вытянув бронзовую руку, он указывал в сторону невидимого уличенного Геринга: «Вы боитесь моих вопросов, господин рейхсканцлер!» Андрей и Тадеуш переглянулись:

— Он навсегда здесь. А их уж нет…

По стенам развешаны фотографии. Экспозиция начинается с портрета Тельмана, выступающего перед рабочими Гамбурга. Приятели подошли было ближе, но тут же остановились:

— Смотри, Андрей! Видишь?

— Горит что-то!

Они растащили несколько стульев и увидели зеленые язычки огня на паркете. Рядом валялась какая-то жестянка. На шум прибежал смотритель. Он увидел, что поляк набросил на огонь свою шляпу и топчет ее ногами. А русский сорвал со стены огнетушитель.

— Постой, постой! — закричал немец Бугрову. — Дай я сам! Это мое дело!

— И наше тоже! — ответил ему Бугров и ударил кнопкой огнетушителя о паркетный пол.

Затушив огонь, позвонили в пожарное управление Лейпцига, чтобы приехали составить протокол. Тадеуш и Андрей остались как свидетели. До приезда пожарников они успели прочитать листовку, которую им показал смотритель. Между крючками черной свастики было написано, что в Лейпциг скоро вернутся «настоящие немцы» и «наведут порядок». Тех, кто стоял за Пика, Ульбрихта и Гротеволя, они вздернут на виселицу.

— Руки коротки! — пробормотал сквозь зубы Бугров.

— Напевно! [88] Напевно — конечно (польск.) . Однако из-за этих скотов пропал мой капелуш [89] Капелуш — шляпа (польск.) . .

— Не тужи, друже. Завтра купим лучше прежнего.

Доктрина «отбрасывания» коммунизма — не такая уж новинка. Она возникла в ответ на появление Страны Советов. Интервенция четырнадцати держав и всякого рода «крестовые походы» были не чем иным, как попытками «отбрасывания», равно как и нашествие бронированной гитлеровской орды. Вынашиваются все новые планы «отбрасывания», торопливо сколачиваются военные пакты, устраиваются антиправительственные заговоры и подлейшие провокации.

Сегодня можно отчетливо видеть три основных направления реализации этой авантюристической доктрины. Прежде всего, безудержное вооружение. Никогда еще не расходовала Америка и ее союзники такие горы денег на оружие и военную технику.