Раиса Лыкосова - Встретимся на высоте

— Мне было поручено воздействовать на Караулова. Сколько раз ему на вид ставили, а какой толк?

Смолин начал листать книжку.

Ленька неподвижно стоял у доски, и по его сонной физиономии можно было подумать, что речь идет вовсе не о нем.

— Вчера на анатомии рисовал двусмысленные фигуры, смешил ребят и чуть не сорвал урок. На машиноведении с Левашовым и Кружкиным травили анекдоты разные. А после уроков пытался избить меня.

— Чего врешь? — резко повернулся к Смолину Ленька, и карие блестящие глаза его остро сверкнули из-под прикрытых, вздрагивающих век.

— Ну, угрожал.

— Еще получишь, если будешь шпионить.

— Вот видите, — обратилась классная к Ленькиной матери. — Как он ведет себя? Пропускает уроки, избивает товарищей, дерзит учителям. В результате утром курил и поджег школу…

Что-то дрогнуло в Ленькином лице. Он поднял голову, посмотрел на классную мрачным взглядом и двинулся к парте. Смуглое лицо его, пока он шел к парте, побледнело, потом к нему резко прилила краска. Ни на кого не глядя, Ленька достал из парты портфель и, выйдя из класса, со всей силой хлопнул дверью.

И снова он вяло брел по мостовой, вспахивая ботинками ворохи листьев. Спешить было некуда. Домой, он, конечно, не пойдет. Отец теперь целую неделю будет навеселе. И без того тошно. В такие дни дома все раздраженные, постоянно ссорятся, кричат друг на друга. Даже младшие братья по пустякам дерутся. Обычно в веселые отцовские недели Ленька засиживался в библиотеке или уплывал с ребятами по реке.

Ленька любил реку. Здесь всегда было весело. Перекликались буксиры, пыхтели катера, волокущие баржи с кирпичом или лесом. От пристани отваливали прогулочные трамваи. Иногда пришвартовывались длинные самоходные баржи с нефтью, и в неделю раз причаливал белый однопалубный пассажирский теплоход «Иртыш».

Летом берег оглашала электронная музыка: неподалеку от пристани размещался городской пляж.

Ленька не заметил, как ноги сами привели его к деревянной лестнице, круто спускающейся по обрывистому берегу к реке, чуть левее пристани. Отсюда был виден весь порт.

На верхней площадке лестницы Ленька остановился, положил портфель на деревянную скамью и стал смотреть на реку. Сегодня все здесь, даже воздух, было пропитано осенней грустью.

На берегу темнели заросли крапивы, обваренной заморозками. Поубавилось работы в порту, и краны стояли, как-то грустно ссутулившись. Даже вода изменилась: потемнела, стала вязкой, холодной. И волны от проплывающих катеров расходились теперь по реке тяжелым и редким веером.

Над рекой поднимался едва видимый холодный туман. Ленька поежился и поднял воротник короткого драпового пальто. Хорошо было летом лежать на берегу и, зарывшись в горячий песок, слушать музыку. Или нежиться на спине, едва похлопывая ладошками по теплой, сверкающей, точно расплавленный металл, воде. И краешком глаза, сквозь вприщур сведенные мокрые ресницы смотреть картины живого кино. Оно рождалось тут же по Ленькиной воле. Он видел, как серый элеватор, белые кирпичные склады, груды песка и высокие старинные тополя превращались в незнакомые заморские города с песчаными дюнами и вечнозелеными пальмами, а высоченные ярко раскрашенные портальные краны — в длинношеих пятнистых «жираф».

— Угу-гу-гу-гу-у! — хрипло, словно простуженный полярными ветрами, прокричал где-то за поворотом реки теплоход. И Ленька вздрогнул от неожиданности. Он узнал басок «Иртыша». Не раз, провожая его в Заполярье, он мысленно прикидывал, как закончит школу, поступит на работу и в первый же отпуск придет сюда уже в качестве пассажира. И первое его настоящее путешествие будет не в Африку к слонам и жирафам, а поплывет он на старом, видавшем виды однопалубном «Иртыше» в Заполярье, к моржам и белым медведям.

— Угу-гу-гу-у! — снова, теперь уже ближе, раздался хриплый басок теплохода.

— У-ве-зу-у! — послышалось на этот раз Леньке в его приветствии. И, наблюдая в тот день за разгрузкой теплохода, он уже знал, что сделает. В этом его решении слились и те давние, почти детские, расплывчатые мечты о далеких путешествиях и новых землях, и переполнявшая его сиюминутная решимость что-то предпринять, достойно, по-взрослому ответить на брошенный ему вызов.

Весь день Ленька был под впечатлением так неожиданно свалившейся на него радости.

Вечером за чаем деда потянуло на душевный разговор.

— Дома теперь все больше из камня да из кирпича ставят. А по мне лучший материал все ж таки дерево.