Леонид Грабарь - Краснобожский летописец

До переименования он получал пятерки по закону божьему (ибо рьяно искал бога), тройки по русскому языку и колы по математике и физике. До переименования он ходил по вечерам в партикулярном платье в оперетку, а во время уроков, вернее — между ними — торопливо бегал в уборную и курил в рукав или в форточку.

После переименования — воспылал гражданственностью, возненавидел злочестивых царей Батыев и был назначен, как человек ученый и талантливый, сперва помзавом, а затем и завом краснобожского ОНО, — или, как пишет Летописец, «приказа народной тьмы и света».

Прежде всего Петр Маврикиевич заарестовал своего учителя математики и физики и посадил его на съезжую.

Затем — разослал приказ, что все вообще учителя отменяются, а учащиеся краснобожцы имеют выбрать из своей среды педагогов по вкусу.

Произошла пря: так как приготовишек и первоклассников было численно больше, то их кандидаты: Львов Александр 9 лет, Александров Лев 9 лет, Тютькин Николай 10 лет и Николаев Тютька одиннадцати лет — получили большинство голосов.

— Семи- и восьмиклассники обиделись и принялись валтузить меньших избирателей своими увесистыми кулаками.

За эту прю — Тутытамов получил выговор от Анатолия Васильевича.

После получения выговора Тутытамов смирился, выпустил со съезжей учителя математики и физики и, не мудрствуя лукаво, провел в жизнь директиву об уничтожении гимназий (школ с гуманитарным уклоном), реалок (школ с техническим уклоном) и коммерческих училищ (школ с торговым уклоном), — и о создании единой трудовой школы.

Но смирился Тутытамов не надолго. Дух изобретательства (он даже состоял одно время в краснобожской федерации анархистов всеизобретателей) горел в Петре Маврикиевиче.

Он решил углубить лозунг совместного обучения.

И предписал ввести в программу занятия по теории и практике половой жизни, с объяснениями, туманными картинами и практической лабораторной работой.

Когда в одной школе на уроке теории и практики пятидесятилетний педагог неожиданно оброс шерстью и превратился в павиана, а в другой школе на ученицу класса Б первой ступени пало подозрение во внематочной беременности — товарищ Тутытамов получил второй выговор. Педагога же, превратившегося в павиана, передали в Зоологический сад и показывали экскурсантам за дополнительную плату. Экскурсанты тыкали через клетку в него зонтиками и кидали ему бумажки от конфет Моссельпрома «Мишка».

Тут товарищ Тутытамов снова смирился, отменил теорию и практику половой жизни, запретил совместное обучение и распорядился о разделении школ по уклонам — школы с гуманитарным уклоном, с техническим уклоном и с торговым уклоном.

Этого ему показалось мало.

Когда центр обратил внимание на то, что краснобожские студенты не твердо знают таблицу умножения, не уверены в том, что Волга — река, а не город, и частенько пишут «быг» вместо «бык» и «сознаецца» вместо «сознается», словом, когда центр предписал семилетний курс обучения увеличить сперва до восьми-, а потом и до девятилетнего — товарищ Тутытамов решил шагнуть вперед и для ликвидации неграмотности среди краснобожского студенчества распорядился создать школу пятнадцати- и двадцатилетку.

Дети краснобожцев поступали отныне в училище восьмилетними розовощекими огольцами и выходили из училища — бородатыми отцами семейств.

Петр Маврикиевич радовался и на время смирил свой беспокойный дух всеизобретательства, обратив внимание на внешкольную культработу среди взрослых.

Здесь необходимо упомянуть о том, что в Краснобожске вообще было полное благополучие. Если не считать острой недостачи для нужд населения бритвенных машинок и приборов. Что, впрочем, легко объясняется первобытным состоянием экономики и промышленности Краснобожска.

Рыбы, хлеба и огурцов — хватало.

Но за бритвенными приборами извивались по всем улицам города длинные очереди.

Так, например, у магазина N 47, что на Пушкарской улице, в хвост становились с ночи, даже с вечера, и то получали тысячные порядковые нумера.

Очередь, начинаясь у магазина N 47, стояла по Пушкарской на протяжении двух кварталов, заворачивала на Плюев переулок, занимая его весь, затем изгибалась в улицу имени товарища Пестренького, где тянулись четыре квартала, снова шла по Пушкарской, но уже по четной стороне улицы и, завернув на Университетский проспект, — оканчивалась у вокзала.

А метрополитен, предполагаемый от Пушкарской до вокзала, оное пространство должен проходить сорок минут и за этот маршрут платить будут как за три станции по плану, составленному еще при товарище Изотермове.