Сергей неловко пошевелился на камне, и зимородок тут же сорвался с насиженной ветки, сверкнул голубоватой искоркой в стремительном полете над самой водой, строго придерживаясь изгибов реки. «Пинк, пинк, пинк», — как бы на прощание еще раз прокричал он.
Все ниже опускалось багровое солнце, и красные блики тревожно играли на перекате, холодно отражались лучи в небольших закраинах, лохматил кусты опальный ветер, иссушая пропитанную влагой землю.
Спать он лег, едва солнце коснулось вершин сопок. Ему не терпелось поскорее пережить эту ночь, чтобы уже завтра (он в этом был твердо уверен) так или иначе вырваться из неожиданного плена, в который угодил двенадцать дней назад. Кажется, Рекс проникся настроением хозяина и долго беспокойно ворочался в своем углу.
Дрема навалилась быстро, и Сергей уже начал переваливаться в обморочное ничто, которое мы привыкли звать сном, когда вдруг расслышал неясный шум и чьи-то голоса. В первый момент он не поверил себе, подумалось: мнится во сне. Но непонятный шум нарастал, надвигался на избушку, и Сергей живо схватился за лежавший под рукой топор, хорошо понимая, что дверь, забитая фанерой, не преграда. Угрожающе ощерился и зарычал Рекс, повернувшись в сторону, противоположную реке. Но вот вновь раздались голоса, теперь уже совсем близко, у самого зимовья, заржала лошадь, и громкий молодой голос задорно прозвучал с высоты:
— Эй, есть тут кто-нибудь?
Сердце у Сергея бешено заколотилось, он моментально выскочил из спальника и замер босиком у двери, все еще чего-то смутно опасаясь.
— Сережка, ехер-мохер! — неожиданно раздался знакомый голос. — Ты здесь, что ли?
И тут уже Сергей настежь распахнул дверь, вышагнул на улицу, на холодную, мокрую землю и увидел верхом на Серке проводника Подорожника, засиявшего навстречу синими глазами, и незнакомого поджарого парня в ковбойской шляпе с широкими полями, в хорошо подогнанном по росту энцефалитном костюме, с темно-коричневой кобурой на боку. Сильный, породистый конь под незнакомцем нетерпеливо гарцевал, оттискивая в сторону понурую Медичку, которую Подорожник держал в поводу.
— Живой?! — обрадованно вскричал Подорожник. — С голода не помер? Я же вам говорил, — повернулся он к незнакомцу, — парень что надо! Не пропадет… А это, — Подорожник вновь обратился к Сергею, — Павел Владимирович, инженер по технике безопасности отряда. Прилетел из Улан-Удэ специально из-за тебя…
— Из-за меня? — сильно удивился Сергей, совсем не подозревавший о том, что по правилам техники безопасности человек, оставшийся один в тайге даже с продуктами и оружием, — уже чрезвычайное происшествие.
— Именно из-за тебя, Тухачев, — с плохо скрытым неудовольствием ответил инженер. — Давай собирайся, нам сегодня еще до перевала надо поспеть.
— Это самое, ехер-мохер, покормить бы надо парня, поди, оголодал? — робко заметил Подорожник, вопросительно взглянув на Павла Владимировича.
— Хорошо… Только быстро. — И он ловко спрыгнул с коня, скрипнув кожей новенького кавалерийского седла.
Над костром разогрели банку тушенки. Подорожник достал из рюкзака буханку хлеба, две луковицы, кружок краковской колбасы, при виде которой у Сергея закружилась голова, и добрый кусок домашнего сала, посоленного с чесноком.
— Пока давай так, всухомятку, — сказал проводник, светясь удивительно свежей кожей лица, — а потом супчик сообразим.
Сергей, успевший за это время собрать все свои пожитки, из толстой веревки выгадывал для себя стремена, так как Медичку ему пригнали под вьючным седлом — на базе партии не оказалось третьего кавалерийского седла. Справив и это дело, донельзя возбужденный ароматным запахом разогревшейся говяжьей тушенки, он в нетерпении подсел к костру и с благодарностью принял от Подорожника краюху хлеба, крепко натертую чесноком.
— Давай лопай, — улыбнулся проводник. — У тебя зеркало-то есть?
— Нет.
— На, поглядись в мое, — протянул Подорожник маленькое, круглое зеркальце.
Не переставая уминать горбушку, Сергей взглянул на свое отражение и от удивления открыл рот: незнакомое, худющее лицо, поросшее хоть и короткой, но густой бородой, с огромными, глубоко запавшими глазами, с недоверчивым любопытством смотрело на него.
— Что, ехер-мохер, сам себя не узнаешь? — усмехнулся Подорожник. — Повезло тебе, Серега, сильно повезло, что Ежов сухари здесь оставил…
Утолив первый голод, Сергей намешал тушенку с хлебом и поставил банку перед Рексом. В это время из кустов вынырнул Павел Владимирович и, небрежно сдвинув широкополую шляпу на затылок, присел у костра, приняв из рук Подорожника кружку с чаем.
Читать дальше