Габиден Мустафин - Избранное. Романы

Во дворе стоял один-единственный дом из жженого кирпича и две-три палатки. Умерших выносили в палатки, а больные лежали в доме. Далеко слышен запах лекарств.

Сарыбала, зажав нос, вошел в дом. Едва он переступил порог, как тотчас подбежала к нему женщина в белом халате.

— Входить сюда воспрещено! Немедленно вернитесь!

— Я хотел узнать. Махамбетшин живой?

— Живой.

— В какой палате?

— В пятнадцатой.

— Я только посмотрю и сразу уйду.

— Нет-нет-нет! Товарищ милиционер, не нарушайте порядка! Если вы нарушаете, то кто же будет соблюдать?

Не слушая женщину, Сарыбала пошел к палате и открыл дверь. На койках лежали шестеро больных, и все стонали. Почернелые лица съежились, будто обожженные огнем, глаза ввалились и тускло поблескивают из глубоких глазниц. Ни один не может говорить. Шайхы, узнав родича, с усилием протянул руку. Сарыбала рванулся навстречу, но врач схватила его за чапан:

— Вы сказали — только посмотрите. Посмотрели — и уходите! — Она повела его из палаты.

Дойдя до наружной двери, Сарыбала неожиданно расплакался и сквозь слезы спросил:

— От этой болезни вообще вылечивался кто-нибудь?

— Редко.

— Неужели и Шайхы умрет?

— Если выдержит сегодняшнюю ночь, то будет жить.

Ночь забрала Шайхы с собой. Наутро его вынесли из дома в палатку, забитую мертвыми. Мертвецы лежали раздетыми, головы их были обсыпаны хлорной известью.

Могильщики погрузили на телегу десять трупов и повезли на кладбище. Всех зароют в одной могиле. Сарыбала шел вместе с могильщиками и все видел. Дядю он похоронил сам, не брезговал, не боялся заразиться и сегодня не плакал, как вчера, хотя сердце обливалось кровью.

Похоронив Шайхы, Сарыбала решил действовать. С кладбища он направился прямо на квартиру следователя Суницкого. Если бы на пути ему повстречался волостной Мухтар, Сарыбала, наверно, пристрелил бы его и не стал искать Суницкого. С женой следователя, Валей Ситниковой, Сарыбала учился в одном классе на Спасском заводе. Суницкий был другом Билала. Раньше он работал в Спасском районе межволостным народным судьей, а недавно перевелся в Акмолинск.

Неожиданно заявившегося гостя молодая супружеская чета встретила с радостью. Узнав о беде, случившейся с Билалом, Суницкий задумался.

— Мухтар здесь или в ауле? — спросил он, когда сели за чай.

— Здесь.

— Тогда надо посадить в тюрьму подлеца! Но Билала освободить трудно. Если не освободить, пожалуй, умрет.

— Если удастся посадить Мухтара, то Билал выйдет.

— Каким образом?

— Мухтар сам освободит Билала, судья послушается его.

— Тогда все в порядке. Передай привет Билалу. Самое большее, за три дня постараюсь исполнить его просьбу.

Суницкий выполнил свое обещание раньше срока. Когда Мухтар вошел в камеру, Билал дремал, лежа на нарах, и сразу вскочил, словно кошка, заметившая мышь. Увидев его, Мухтар затрясся и первым почтительно приветствовал Билала, ровесника своего сына:

— Салям алейкум!

Билал схватил бывшего волостного за ворот и стал душить. Из носа Мухтара брызнула кровь, он потерял сознание. Билал мог бы убить врага, до того рассвирепел. Кое-как оторвали его руку от горла Мухтара. В камере наступила тишина, Лежавший в углу какой-то арестант вдруг истерически закричал:

— На какого черта разняли их?! Пусть бы разорвали друг друга в клочки два волка! Когда исчезнут начальники, пьяницы, воры, жулики — жизнь будет счастливая. Эти начальники сосут кровь друг у друга, без всякого разбора морят своих близких. Пьяница не отличает день от ночи. Долой проклятых! Когда они все передохнут, я только тогда успокоюсь! Я ни в чем не виноват, ни в чем, а враги меня засадили! Вот такие засадили, как эти двое! — И опять улегся в своем углу, укрывшись с головой.

Никто не отозвался на его крик, все сидели молча, понурив головы. Билал снова разъярился:

— Собака кусает, змея жалит. Одного брата моего убил, другой еле живой. Меня решил запереть в тюрьму на всю жизнь, а сам веселится на воле! — крикнул он и снова кинулся к Мухтару.

Трое дюжих арестантов еле удержали его и стали упрашивать:

— Успокойся, дорогой, успокойся, заставим его пасть к твоим ногам, успокойся!

— Заставим Мухтара повиниться и дать клятву, что больше не тронет тебя!..

Билал остановился. Мухтар упал к его ногам и поклялся:

— Буду твоим другом до смерти! Если выйду из тюрьмы раньше тебя, добьюсь твоего освобождения в течение пяти дней.

Билал сел писать письмо Суницкому с просьбой освободить Мухтара.