Александр Зуев - Через сердце

Да, революция перепахала все наново, но сколько еще живучих остатков! Они таятся в глубине, прорастают, приспосабливаются, приобретают покровительственную окраску. Много еще надо здесь поработать!..

Из черной тарелочки под потолком четырежды упали на изголовье торопливые четверти колоколов кремлевской башни. Большой колокол медленно пробил полночь. Надо спать. Утром в путь, дальше.

За столом Черепанов еще просматривал вместе с председателем какие-то отчеты.

Сквозь подступавшую дремоту Сергей Ильич слышал его поучающий голос:

— Так дальше дело не пойдет! Пойми, голова! Ты свертываешь крылья, как сказал товарищ докладчик. Да еще слушаешь Пестракова, — тот и вовсе бескрылый жук. А ты его передовиком выставляешь! Не видишь ты настоящих-то передовиков, мешаешь им развернуть крылья… Вот в чем дело, друг!

Сергей Ильич удовлетворенно усмехнулся:

«Понял! Дошла и до этого жука моя аллегория!..»

Это было последнее впечатление того дня. Оно казалось особенно приятным.

1952—1953

Это было очень давно. Кажется, в тридцать седьмом или тридцать восьмом году. По крайней мере, так подсказывает мне память детства: я еще совсем мальчишка, и родители ругают меня за не «ту книгу», которую мне положено читать по возрасту. А я доказываю им, что ведь книга-то эта издана Детиздатом и, значит, она для детей. Не помню уж точно, убедил ли я родителей, но разговор такой помню и книгу запомнил на всю жизнь. Может быть, потому, что название у нее было необыкновенное — «Остров смерти», и еще было далекое, почти экзотическое слово «Мудьюг», а самое главное — увлекательная история борьбы за советскую власть, английская контрразведка и интервенты на нашем Севере, восстание заключенных в каторжной тюрьме и их смелый побег, организованный большевиками. Врезалась в память и фамилия одного из героев книги, коммуниста Шумкова, — человека страстной убежденности и героизма, главного героя, ибо именно он организовал побег из каторжной тюрьмы на острове Мудьюге в первые революционные годы, о которых мы, мальчишки, в конце тридцатых годов мечтали, как уже о чем-то невозможно-несбыточном…

Все запомнил я тогда, но вот, увы, главного не запомнил. Не запомнил имени автора книги и узнал его уже значительно позже, сам возвратившись с другой войны и перечитав ту старую, довоенную, любимую мною повесть «Остров смерти» уже под другим названием — «Свист крыльев»…

Так соединились для меня в одно довоенное и послевоенное. В довоенном — «Остров смерти» («Свист крыльев»), в послевоенном — впервые прочитанные повести «Мир подписан», «Тайбола», «Повесть о старом Зимуе», «Пустой берег», рассказы «Проводы», «Через сердце». Все это написал Александр Никанорович Зуев — писатель, с моей точки зрения, поразительный и еще, увы, недооцененный нашей критикой, писатель истинно русский по языку и манере и по-настоящему интернациональный, советский по взглядам и убеждениям, по книгам которого можно изучать не только историю нашей новой страны, а и все перипетии возникновения на земле человека нового, невиданного доселе общества — социалистического.

И все же, признаюсь, я никогда не предвидел, что наши пути литературные когда-то сплетутся и я не просто узнаю Александра Никаноровича, не просто полюблю в нем, известном писателе, еще и милейшей души человека, а и что нас объединит журнал «Дружба народов». В нашем журнале Александр Никанорович был членом редколлегии и заведующим отделом прозы, здесь он опубликовал свой отличный рассказ «В лесу, у моря» и тонкую, умную, полную лиризма и душевной чистоты повесть «Зеленая ящерица». И, наверное, дружба с «Дружбой…» привела писателя Зуева к переводам из братских литератур: он успешно представлял русским читателям произведения Севунца и Амира, Аладжаджяна и других писателей.

Говорят, что нет настоящего писателя без своей постоянной темы и нет писателя без биографии. И то и другое, конечно, верно, с тем лишь добавлением, что и темы и биографии бывают разные.

Если говорить об основной теме творчества Александра Зуева, го я назвал бы ее так: русский человек на революционном переломе. Здесь важно все — и слово «русский», поскольку А. Н. Зуев прекрасно показывает в своих повестях и рассказах душу и характер именно русского человека — крестьянина, рабочего, интеллигента, коммуниста настоящего, а подчас и мнимого, и слово «революционный», ибо именно революция в своем развитии на разных этапах, нарисованных писателем, формировала и раскрывала существо людей, ставших его персонажами.