Валерий Приемыхов - Милый, дорогой, любимый, единственный…

— Я прошу вас! — зашептала она. — Умоляю! Все, что хотите! Не надо милиции. Я вам все объясню. Честное слово! Вы поймете. Я объясню! Умоляю!

Она судорожно шарила рукой — искала ручку.

— Ниже ручка! Черт!

Он сам дотянулся, захлопнул дверцу. Милиционерам они показались подозрительны. Один подошел, наклонился к окну, Вадим опустил стекло.

— Что у вас тут происходит? — спросил милиционер.

— Да вот! — Вадим махнул рукой. — Городская сумасшедшая!

— Замолчи! — крикнула пассажирка, и, конечно, закричал ребенок.

— Нашли место! — вздохнул милиционер. — Поезжайте домой и ругайтесь на здоровье!

Пришлось ехать. Вадиму все стало ясно про чужую семейную жизнь: муж надоедает людям своей нечеловеческой любовью к жене, при случае, припомнив строку из ее девичьей биографии, скандалит на весь этаж, не разговаривают два дня, он уходит жить к приятелю, мирятся, безумно любят друг друга, и девушка рассказывает подругам, как он протирал штаны на коленях и получил полную амнистию.

— Чего его жалеть, алкаша?! — все-таки сказал он.

— Я одна во всем виновата.

— Если всех виноватых по улицам гонять, места не хватит. Гордость у тебя есть?

— Нету.

Сначала она раздражала его, когда перепутала весь расклад на сегодняшний вечер, потом ее стало жалко. Не то чтоб теперь он стал презирать незнакомку, для этого надо знать человека, она просто сделалась неприятной, вроде подвыпившей женщины в очереди за вином.

— Хорошо, хоть меня в милицию не сдала, — хмыкнул он, — а что? Очень даже часто бывает. Мол, вышла с мужем перед сном погулять, а хулиган начал приставать ни с того ни с сего! Очень даже типично!

— Простите.

— Бог простит. У меня свидание с девушкой, понимаешь?

— Вы хотите вернуться?

— Сейчас, обуюсь только. Меня там только и ждут!.. Ей супруга жалко! Зачем детей рожают?! Где мама живет?

— Зачем?

— Познакомиться хочу, — буркнул Вадим. — Ночевать где будешь?

— Мне надо в аэропорт.

— Хорошая мысль, — кивнул он, вздохнул и сказал убедительно: — Не пори горячку, подруга! Или сейчас домой иди, или проспись у мамы, завтра помиритесь. А послезавтра, — не выдержал Вадим, — он тебя по крышам гонять будет? Куда с добром?

Она покорно молчала.

— Сейчас выскочим на Ленинградский, пересядешь в аэропорт.

Пассажирка смотрела на него непонимающе. Кажется, она надеялась доехать с ним до нужного места и собиралась с совестью попросить «прокатиться» лишних сто километров.

— Я не могу, — на всякий случай предупредил он.

Он выговорил это твердо и почувствовал себя человеком, у которого впереди нормальный, без неожиданностей и тряски субботний вечер.

— Не надо выезжать на проспект.

Он пожал плечами.

— А куда?

— Все равно. Где остановитесь, там и сойду.

Вадиму эта история дальше-больше становилась совершенно лишней.

— Слушай, — сказал он, чтоб не мучаться потом, проявляя человечность и сочувствие. — Я занят сегодня, в гости навострился к одному там… так что на меня особенно не рассчитывай.

Он притормозил у перекрестка, показал поворот.

— Можно не ехать по этой улице? — попросила она.

«Эта» была освещена, многолюдна и широка.

— Можно.

Он включил поворот.

— Чем тебе эта улица не нравится?

— Так.

«Не так!» — подумал Вадим, и захотелось ему с нечеловеческой скоростью домчать ее куда-нибудь, а самому посидеть с нормальными людьми.

— Я, кажется, ничего не украл, чтоб светлых улиц бояться.

Ее не волновали чужие горести. Пассажирка напряженно размышляла, длинными пальцами трепала губы, прошептала что-то неслышное. Он не сообразил, зачем она наклонилась, показалось — прислушивается к дыханию ребенка. А девочка вытащила серьги из ушей, протянула блестящие комочки на ладони.

— Это золотые, — сказала она. — Довезите в аэропорт, пожалуйста.

Хорошо, у него был документ. Вадим достал из кармана, показал ей бумагу.

— Это доверенность, — пояснил ей, — то есть машина не моя, а друга. Он ждет уже, я и так опоздал.

Рука ее бессильно упала.

— Денег нет? — спросил он. — Ты к таксистам подойди.

Она отрицательно повела головой.

— Что он обо мне подумает, таксист?

— А что я о тебе подумаю, тебя не интересует?

— Ну-у… вы…

Отказ стер последние ее надежды, она погасла, усмехнулась странно.

— Все. Мне крышка. Глупо как!

— Все будет хорошо, — успокоил он.

— Естественно!

Незнакомка хихикнула, вытерла слезу со щеки. Неожиданно на дорогу перед машиной выскочил человек, замахал руками.