Рини Россель - Любимый, единственный... друг

Кимберли со стоном упала на колени посреди своей пустой квартирки.

— Этого не должно было произойти! Он не мог! А я-то мечтала... — ее единственный и неповторимый возлюбленный ушел, забрав все. Ну, вообще-то не совсем... Подарки, которые она дарила ему в течение двух лет совместной жизни, валялись на полу гостиной: спортивные рубашки, флаконы с одеколоном, даже шелковые трусы с красными сердечками, купленные ко дню Святого Валентина.

Ким обратила внимание, что он оставил на стене два эстампа с пейзажами, окинула взглядом гору отвергнутых подарков и заметила сложенный листок. Почерк Перри.

— Если здесь говорится, что ты ушел, любимый, то бумага испорчена зря. Я это уже и так поняла.

Она проглотила ком в горле, смутно надеясь найти в записке какое-нибудь неправдоподобное, но примиряющее с действительностью объяснение, например: «Дорогая, меня перевели в Париж. Не мог тебя найти. Приезжай как можно скорее! С любовью, Перри». И, конечно же, постскриптум: «В моем чемодане не нашлось места для этих сокровищ. Пожалуйста, привези их». Девушка неохотно развернула записку и разгладила листок трясущимися руками.

— Хватит мечтать, Кимберли.

А ведь она вернулась домой из поездки в приподнятом настроении, с ворохом хороших новостей и с намерением их отпраздновать. Совсем скоро ее карьера начинающего организатора деловых встреч пойдет в гору. После явного успеха последней конференции в Лас-Вегасе отличный клиент, владелец сети магазинов металлоизделий, нанял ее спланировать следующее корпоративное совещание его компании. И еще оставалось достаточно времени для заслуженного отпуска.

Итак, на сегодняшний вечер намечался романтический ужин при свечах, немного хорошего вина, а на десерт — любовь на ковре перед потрескивающим огнем камина.

С трудом сдерживая слезы, девушка заставила себя вернуться к записке Перри.

«Наверное, ты возненавидела меня за то, как я поступил, и это неудивительно. Но признайся, Кимберли, у тебя боязнь обязательств! Я хотел брака, но ты упорствовала в течение двух лет. Что ж, с меня хватит — найду человека, который не боится отношений. Желаю счастья». Подписано просто — Перри. В конце — постскриптум: «Кроме того, я никогда не буду ровней».

Несчастная, сбитая с толку, Ким прошептала:

— Что ты имеешь в виду? Ровней кому?

Вытирая слезы, она долго раздумывала над загадочной фразой, затем подняла глаза, чтобы вновь увидеть лишь зияющую пустоту. Уход Перри показал, как мало внимания она уделяла их совместной жизни.

— Но... но я же действительно любила тебя! — она взяла один из его одеколонов и прыснула в воздух. В воображении тут же возник образ Перри — высокого, светловолосого, атлетически сложенного мужчины с самодовольной ухмылкой, от которой у нее все внутри таяло.

— Наверное, я никогда больше не смогу выносить этот запах, — пробормотала Ким, вытирая руку о полотняную юбку. — От тебя воняет, Перри. Ты — мерзкий подонок.

Ей не хотелось верить, что в записке есть хоть толика правды. Боязнь обязательств? Ни в малейшей степени! Они, правда, несколько раз говорили о браке... Но ведь Ким доходчиво объяснила, что не готова, и была при этом сдержанна и терпелива, потому что не любила ссориться и никогда не допускала, чтобы разговоры на эту тему перерастали в конфликт. Разве они не могли быть просто близкими людьми? Жить вместе, получать удовольствие от одних и тех же фильмов, одной и той же музыки, одного и того же китайского ресторана? Зачем ему понадобилось раскачивать лодку? Он ведь знал, что разногласия огорчают ее, а злость — разрушительна.

Разве ей недостаточно примера матери, которая несколько раз выходила замуж, пока Ким была подростком? Привела в дом пятерых мужей, а в промежутках — еще нескольких не слишком надежных приятелей. Каждая из ее связей недолго приносила ей счастье. Насмотревшись на это, Ким возненавидела семейные ссоры, и чем больше Перри торопил ее с замужеством, тем упорнее она сопротивлялась.

Взглянув на записку, девушка еще раз прочитала постскриптум.

— Ровней...

Кого имел в виду Перри?

Она озадаченно покачала головой...

И немедленно подумала о бывшем соседе, Джексоне Гидеоне — своем лучшем друге.

Он был на три года старше Ким. Поскольку в ее жизни не было любящего отца, она бежала к Джексу по любому поводу, включая разбитую коленку и поцарапанный палец. И позже, в средней школе, когда ее бросал бойфренд или она сама бросала бойфренда и впадала в уныние, Ким снова обращалась к верному другу.