Пограничники стали кричать, стрелять в воздух и с трех сторон выскочили из-за сопки. Басмачи растерялись, побросали оружие и подняли руки вверх. Раньше чем они успели опомниться, пограничники связали их, и тут только басмачи увидели, что ״окружило״ их всего трое, но было уже поздно.
Вот что за человек был Джамшид. Не зря туркмены называли этого щуплого старичка ״батыром“ — богатырем. Он участвовал во многих боях, и многих басмачей мы догнали в пустыне, потому что с нами был проводник Джамшид.
Еще любили пограничники Джамшида за его веселость. Столько шуток и песен было в запасе у этого старика, что хватило бы на троих молодых. В самых тяжелых и долгих переходах, при всех мучениях и трудностях, Джам шид находил в себе силы петь и весело шутить на привалах. Еще в царское время солдаты научили его своим песням, и он, уморительно коверкая слова, без конца пел ״Соловей, соловей-пташечка“ или ״Восемь девок— один я ״ . И самые усталые из нас не могли удержаться от улыбки, самые слабые подымали головы и шли дальше за неутомимым стариком.
Казалось, Джамшид больше уже не старел; казалось, смерть забыла его, и мы все думали, что он еще много лет проживет на свете. Но не суждено было Джамшиду дожить до наших замечательных дней. Пуля басмача нашла его, и он умер смертью героя. Вот как это произошло...
Андрей Андреевич выбил пепел из потухшей трубки, закурил и продолжал дальше.
— Большая банда ограбила караване кооперативными товарами и заходила через пески к границе. Мы выехали в далекое преследование. Без дорог, полагаясь только ка чутье Джамшида, мы должны были сделать огромный круг по мертвой пустыне, чтобы отрезать банде путь.
Лошади наши еле шли. В колодцах была теплая ржавая жижа вместо воды. Мы все-таки пили ее, а лошади пить отказывались. Мы обливали им головы, и часа два после того лошади шли немного лучше.
Ты, ведь, знаешь, что такое жажда в пустыне? Язык распухает во рту, горло сохнет — слова не выговоришь. Губы трескаются до крови, в глазах красные пятна и кажется, будто не сможешь сделать и пяти шагов. Но мы шли и на пятые сутки заметили свежие следы, а через несколько часов наткнулись на остатки костра. Пепел был еще горячий.
Мы выслали головной дозор [8] Дозор, который двигается впереди отряда
из двух бойцов. Я знал, что будет бой и очень скоро. На мне был брезентовый плащ от пыли. Я снял его и сказал пограничникам, что будет рубка. Не успел я сказать это, как из-за сопки, за которой скрылся дозор, раздалась стрельба. Мы подхлестнули коней и, выскочив на гребень песчаного холма, увидели удиравших басмачей.
Да только увидел я, что далеко до банды, что нехватит пороху доскакать до нее по рыхлому песку полным карьером. Ты же сам понимаешь, в такой атаке вся сила в том, чтобы вихрем налететь на врага, конем смять, сшибить его. Тогда и шашка рубит как следует.
Басмачи залегли и открыли огонь.
Я остановил коня и скомандовал спешиться. Ребята мои послушались нехотя: очень уж злы были, не терпелось посчитаться с бандой. А Джамшид выскочил вперед, меня обогнал и один понесся на басмачей. Я крикнул ему: ״Стой, Джамшид! Назад“. Но вижу, что конь его зарвался, закусил удила и старику не совладать с ним. Тогда мы снова вскочили в седла, погнались за ним, только Джамшид был уже далеко, и нам до его коня было не дотянуться...
Джамшид обернулся, крикнул что-то, мы не расслышали что, а потом бросил повод и вынул клинок. В самую середину банды врубился он, и все смешалось в пыли.
Тут׳ и мои ребята налетели. Ни одному басмачу не удалось уйти. Часть из них была убита, остальных мы захватили в плен вместе со всем награбленным.
Когда бой кончился, я нашел Джамшида. Он был мертв: пуля пробила ему висок. Коня его тоже убили.
Пять дней везли мы обратно Джамшида. Солнце высушило его маленькое, сморщенное тело, сделало твердым, как камень. Мы похоронили старика с воинскими почестями.
У Джамшида был сын Курт. Он поклялся отомстить басмачам за отца, и он тоже стал проводником у пограничников. Ты не встречал Курта? Он работает в пограничной комендатуре. Он хороший парень.
А басмачи дорого заплатили за старого джигита.
Камчу Джамшида я взял на память. Это все, что осталось после него.
Андрей Андреевич замолчал.
Женя, немецкая овчарка, подошла к хозяину и положила голову к нему на колени.
— Ну, что, старуха? — сказал Андрей Андреевич, глядя на собаку. — Помнишь Джамшида?
1936 год.
Читать дальше