Антти Тимонен - В заливе ветров

Вскоре пришла невысокого роста девушка в коричневом летнем костюме. Она внимательно посмотрела на Анни своими большими черными глазами, как бы припоминая, не встречалась ли где-нибудь с нею.

— Я Лидия Воробьева. Вы просили зайти? — спросила она заведующего отделом кадров.

— Вы написали заявление о том, что хотите поступить на библиотечную работу в район?

— Да, хочу. Но в такое место, где со временем будет большой населенный пункт.

— Именно в такое место нужен библиотекарь. — Заведующий отделом кадров указал на Анни.

Лидия подошла к Анни, протянула руку и спросила:

— Где же находится ваша библиотека?

— В Туулилахти.

— Название во всяком случае красивое [6] Туулилахти — в переводе «Залив ветров». . — Лидия улыбнулась. — Там дуют сильные ветры? Я люблю такие места, где дуют ветры. Много ли там молодежи? Строят ли там?

— Там дуют ветры, там есть молодежь и там строят, — на все сразу ответила Анни. — У вас красивое имя, Лидия, — добавила Анни, помня, что Лидия похвалила название поселка.

Они пошли в город. Анни стала рассказывать о Туулилахти — о парке при клубе, о Пуорустаярви, о гидроэлектростанции на Хаукикоски, о том, что из Туулилахти древесина направляется на Каховку и в Куйбышев.

Лидия сказала, что болтать им, собственно, некогда. Надо заказать поскорей литературу.

Скоро они почувствовали себя старыми друзьями. Лидия доверчиво сказала Анни:

— У меня есть большая тайна. Обещай, что никому не окажешь! Я пишу стихи. Их уже печатали. Поэтому я и хочу поехать к таким людям, о которых еще стихов не писали.

Анни рассмеялась:

— А как же ты сможешь сохранить свою тайну, если твои стихи будут печатать?

Об этом Лидия не подумала, как и не думала о том, почему это надо держать в тайне.

— В поселке есть инженеры, учителя, врачи… — перечисляла Анни. — Но своего поэта у нас еще не было. Это хорошо, Лидия, что ты пишешь стихи. Ты будешь первой поэтессой Туулилахти.

Их догнал молодой человек в легком летнем пальто на руке. Анни отступила в сторону, чтобы пропустить его, как вдруг человек воскликнул:

— С каких это пор туулилахтинцы стали такими гордецами, что не признают своих?

Анни вскрикнула от удивления:

— Петр Иванович, вы ли это?! — Она долго оглядывала Александрова. — Как ваше здоровье? Вы так загорели, что вас и не узнать.

— Здоров, здоров, — ответил Александров. — Везу в Туулилахти пять килограммов нажитого веса.

— Неужели прошло уже два месяца? — удивилась Анни. — Как время-то идет!

— Что у вас новенького?

— Ох, так много нового! — Анни не знала, с чего начать. — Электростанцию пускают в ход буквально в эти дни…

— Да, мне писали об этом. Молодцы ребята! Вот не ожидал!

— А вы что думали?

— Я-то? — Александров чуть смутился, но быстро оправился. — Я думал, что так и должно быть.

Александров заставил Анни повторить все, о чем он уже знал по письмам, — о бортовых упорах, которые Николай со Степаненко установили на сплоточной машине, о новой шпалорезке, о буре на Пуорустаярви, о разрушенной плотине, о Степаненко… Он расспрашивал обо всех мелочах, словно проверял тех, кто ему писал.

Анни представила Александрову Лидию.

— Познакомьтесь. Лидия Воробьева, наш новый библиотекарь.

— А что же Матрена Павловна? — удивился Александров.

— Ищет, где было бы поспокойнее, где не дуло бы так сильно, как в Туулилахти. А Лидия любит ветер.

…Айно Андреевна была на платформе. Блестящими от радости глазами она видела только Петра. Загорелый и здоровый, он еще на ходу соскочил с поезда.

Как мечтают близкие люди о встрече! А в момент встречи они часто не находят слов, говорят о всяких пустяках, второстепенных делах, словно сознательно стремятся заглушить переполняющие их чувства.

Айно спросила у Петра, когда он выехал из Ленинграда, хотя знала это из телеграммы. Петр в свою очередь спросил, долго ли Айно ждала поезда, хотя видел по ее глазам, что она все эти два месяца считала дни, часы и минуты в ожидании этого поезда.

Анни встречала мать.

— Ну, как отец? — тихо спросила Анни, стесняясь Лидии.

Мать утерла передником глаза.

— Не знаю, доченька, что из нашей жизни получится. Отец такой же! Все пишет и пишет, всех бранит, и тебя тоже. Собственную дочь!..

— Муамо, тогда я домой не пойду!

— Приходи, доченька, вечером, когда он ляжет спать. Не забывай матери, доченька!..

— Что ты, муамо, да я…

Нет, с отцом жить она не будет, а маму возьмет к себе — вот тот выход, который она так долго искала!