Антти Тимонен - В заливе ветров

Ветер над Пуорустаёки все усиливался. Русло, казалось, стало у́же, но тем быстрее текла в нем вода. У камней и отмелей все прибавлялись сооружения. Люди ограждали течение реки, охраняя ее, как дорогу жизни.

В конторе сплавного рейда царила тишина, слышалось только шуршание бумаг и стук костяшек на счетах. Мякелев готовил сводку по сплаву за десятидневку.

Он предупредил сидящего в первой комнате делопроизводителя, чтобы к нему никого не впускали. Заместитель начальника любил одиночество и тишину во время работы.

И все же тишина была нарушена. В комнату делопроизводителя, а оттуда к Мякелеву ввалился Потапов с плотниками. На речных и лесных просторах они привыкли говорить громко, потому и здесь шумели так, будто им надо было перекричать шум ветра и бушующей воды.

Мякелев раздраженно засунул документы в папку, словно испугался, что ветер, который эти люди принесли с собою с реки, сдует бумаги со стола. Он поднялся навстречу рабочим, прижимая папку к столу рукой.

— Мы прибыли! — сказал бригадир плотников. — Здесь ли начальник?

— Разве Михаил Матвеевич еще не поправился? — спросил Потапов.

— Я его заместитель, — заметил Мякелев, обиженный, что спрашивают Воронова, а не его. — Что случилось?

— Только то, что мы прибыли! — повторил плотник.

— Это я вижу. А плотина? А как древесина на Пуорустаёки? Где она? — Мякелев приоткрыл папку и вынул оттуда сводку. — Она должна сейчас быть…

— Нет, она не тут, — заметил бригадир, кивком головы указав на папку. — Она там и направляется сюда! — он указал большим пальцем через плечо куда-то в сторону видневшихся за Туулилахти холмов.

Мякелев положил свои очки на стол.

— Плотину, значит, не строите? — В его голосе послышалась строгость. — А что вы там делали? И где древесина? Будьте добры, объясните. Государственного отношения к делу у вас тут не видно… — Мякелев хотел повторить сказанные ему Ипатовым слова, но еще не знал, в чем можно обвинить этих людей.

— Древесина? Она вот здесь… — Потапов подошел к висящей на стене карте сплавной трассы и показал, где остался хвост сплава.

Мякелев сел снова за стол и внес изменения в сводку.

— А как же плотина? Почему люди вернулись? — Мякелев обвел взглядом плотников.

Потапов стал объяснять, что плотина не восстановлена, но зато заготовлен материал для новой плотины, которую надо ставить ниже болота, а чтобы обеспечить сплав этого года, сделаны боны и коссы… Мякелев не дал ему кончить.

— Боны и коссы — это старина, мой друг. Мы живем в новое время, когда нужно облегчать труд людей машинами и гидротехническими сооружениями. Не пора ли понимать это!

«Смотри-ка, куда загнул!» — подумал Потапов не без удивления. Он чуть растерялся, потом все же заговорил твердо:

— Вот насчет нового времени я и подумал. При новой плотине мы получим настоящее водохранилище.

Мякелев рассердился не на шутку:

— Кто вам дал такой приказ? С каких это пор у нас каждый может приказывать? Если руководитель заболел, то мы обязаны еще больше усилить трудовую дисциплину, работать еще лучше, чем прежде! А вы… Значит, вы хотите построить плотину в новом месте, ниже, где река шире? А сколько это будет стоить? Кто оплатит дополнительные расходы? Вот к чему приводит самоуправство. А еще готовишься к приему в партию! — Мякелев покачал головой. — Я беспартийный, но…

— Партию ты оставь! — резко сказал Потапов и вышел, не попрощавшись. Плотники ушли следом.

Мякелев в сердцах швырнул свою папку в стол. В таких условиях он не может работать. Впрочем, немного успокоившись, он пришел к выводу, что Потапов навредил только себе. Теперь его нетрудно будет поставить на место. А то слишком уж много он о себе думает! И, вполне довольный, принялся писать докладную Воронову.

Вечером в субботу, возвращаясь со смены, Николай заглянул в клуб, чтобы повидаться с Анни.

Возле клуба толпились люди и читали какое-то объявление. Николай взглянул на объявление и обмер. Там было написано:

«Все на воскресник! Украсим наш поселок парком! После окончания воскресника доклад о гидростанциях. Докладчик Николай Никулин. После доклада танцы».

— Здорово, академик! — шутя окликнул Николая Потапов.

Николай побагровел от смущения и прошел мимо, хотя ему очень хотелось узнать, как дела на сплаве. Все-таки он имел к сплаву отношение! И надо бы спросить, как поживает Койвунен.

— Это все Анни! — буркнул он на ходу, протискиваясь через толпу.