Антти Тимонен - В заливе ветров

Мякелев попрежнему молчал, он все силился понять, каково отношение представителя сплавной конторы к этим предложениям. Но на лице Ипатова он не мог ничего прочитать. Наконец Мякелев не выдержал:

— А каково ваше мнение, товарищ Ипатов?

— Я хочу послушать, что скажет народ, — ответил тот, и Мякелев окончательно растерялся.

Когда началось совещание, Пааво еще работал. Придя после обеда, он застал Николая, который возился с каким-то железным баком, устанавливая его возле паровой машины. Пааво поздоровался с ним, но даже не поинтересовался этой его новой выдумкой. Николай, ожидавший, что Пааво начнет расспрашивать его, а потом будет восхищаться и предложит свою помощь, поначалу даже разозлился. Несколько минут он работал молча, лишь искоса поглядывая на приятеля, который в ожидании гудка стоял, опершись на перила, и смотрел куда-то вдоль берега. Николай усмехнулся: наверное, стихи сочиняет, поэт… Николай, парень отходчивый, уже простил Пааво его молчание и, чтобы начать разговор, сказал как бы между прочим:

— Вот оставлю тебе на память этот бак. В конце концов я его, черта, прилажу. И может, когда буду в армии, помянешь меня добрым словом… Мама у меня чудна́я, каждое утро стряпает для меня, будто я уже завтра отправляюсь в армию. Никого к моим книгам не подпускает… Чудачка…

Пааво продолжал молчать. Упоминание об армии, о заботливости Оути Ивановны еще больше растравили душу. Снова нахлынули воспоминания, которые долго печалили его после смерти матери и лишь в последние два-три года немного утихли.

Мать Пааво тоже была заботливая, вечно хлопотала по хозяйству. Пааво ребенком любил говорить, что его мать лучшая мать на всем свете. Он хорошо помнит, как пошел он в первый раз в школу. Мать одела его в новенький синий костюмчик, пригладила его вихры и за ручку отвела к учительнице, — наверное, волновалась не меньше его. А когда уроки кончились, Пааво увидел ее в школьном коридоре. И так продолжалось несколько месяцев, пока Пааво не привык к школе, к ребятам. Он хранил в сердце и более ранние воспоминания. Весенние прогулки на лодке, на Пуорустаярви. Отец гребет, мать тихо напевает, а он, закутанный в большой платок, дремлет, лежа на корме, убаюканный и песней и тихим покачиванием лодки. В поезде, когда они эвакуировались, мать, уже при смерти, не в силах говорить, погладила слабой рукой его голову.

Отец всегда хорошо относился к Пааво, но с тех пор, как у него появилась новая семья, он стал с ним особенно ласков. А подростку казалось, что это все от жалости. На самом же деле сердце отца отдано новой семье — Марии Андреевне и малышам. Он ни в чем не мог упрекнуть и Марию Андреевну. Она была к нему внимательна, ласкова, но это-то и злило его: несмотря на то, что у нее было уже пятеро детей, она сама казалась ребенком. А когда она и теперь старалась проявить материнскую заботу о Пааво, уже о взрослом человеке, это получалось у нее неестественно.

И вот случилось так, что он сдружился с Матреной Павловной. Пааво знал, что одни удивляются, а другие посмеиваются над ним. И он всегда немного смущался, когда Матрена Павловна на людях говорила с ним ласково и как-то доверительно. Уж очень не любили в поселке этого чванливого библиотекаря, который, поджимая губы, почти каждую фразу предварял словами: «Мы, культурные люди…» Но никто не знал, как возникла эта дружба. А дело было так. Однажды, возвращая в библиотеку книгу, он забыл между страницами листок со стихотворением о первом снеге, когда «ветки деревьев закутываются в белую вуаль». Через несколько дней он пришел вновь в библиотеку менять книгу. Матрена Павловна встретила его умиленным взглядом, попросила подождать. А затем сказала, что она растрогана, найдя здесь, в этой глуши, человека, который увлекается таким благородным делом, как поэзия. Она мягко и ласково покритиковала это первое стихотворение Пааво. Первый снег, говорила она, покроет холодным, мертвым покровом все то, что цвело летом, — и розы и незабудки, и у человека останутся лишь красивые воспоминания о прошедшем лете. И с тех пор Пааво стал читать ей каждое свое новое стихотворение и покорно выполнял все ее советы.

С недавних пор он стал остро завидовать Николаю. Николай вечно чем-то увлечен — то подготовкой доклада, то усовершенствованием своей машины. Пааво же было трудно увлечься чем-нибудь. Он быстро уставал на работе. По утрам болела голова, а если он слегка простужался, то сразу поднималась температура и он вынужден был ложиться в постель. Ел он без аппетита. Единственное блюдо, которое он любил, были рыбники из печени налима. Но в их семье никто не рыбачил, а свежего налима не всегда можно было купить.