Иси Меликзаде - Зеленая ночь

Такая большая деревня — и ни звука, словно ее со всеми домами и жителями опустили в глубокий колодец. Корова и телята, привязанные возле хлева, жевали жвачку и изредка постегивали себя хвостами по бокам. Агарагиму вдруг начало казаться, что вокруг никого, одна только мертвая пустыня, и утро здесь никогда не наступит, и солнце не встанет из-за гор, и он так и будет вечно лежать под деревом, не в силах выбраться из-под сверкающих золотистых звезд.

В саду прокричал удод, где-то далеко ему отозвался другой. Агарагим сел и стал слушать их перекличку. Потом повернулся, взглянул на террасу. Толстуха спала на своем топчане и, несмотря на жару, кажется, закуталась с головой… И тут, в тишине, Агарагим уловил какой-то тихий ноющий звук. Это не птица. И не из сада слышится — с веранды. Он напряженно прислушался. Кто-то плакал. Затаившись, давясь рыданиями, чтоб не было слышно. Женщина на веранде была неподвижна, но Агарагим уже знал: плачет она. Завтра Биннет поведет на базар корову или телят, а деньги на покупку коровы та женщина собирала по копеечке, отрывая от себя. Да и Эфенди не просто будет продать пару ковров. Полгода копи — в пять минут выброси. А почему? Да потому, что так захотел этот бакинец. И ничего не поделаешь. Биннет только-только вылез из одной истории, и, если опять накроется, машины ему не видать как своих ушей. Вот мать и плачет. А может, не плачет, может, ему показалось? Нет, точно. Вот повернулась… плач затих… легла лицом к стене… и опять плачет под одеялом…

Агарагим подумал, что, кроме маленькой кудрявой девчушки, никто сейчас не спит в этом доме. Там, за закрытой дверью, Биннет и его красавица жена лежат рядом и глядят в потолок. Глядят и молчат. Биннет курит, прикуривая одну папиросу от другой, жена плачет. Плачет, покусывая яркие, как вишни, губы, и в душе проклинает Агарагима: «Чтоб жена твоя мертвого родила!»

У него запершило, зажгло в груди. Когда жжение захватило грудь, он услышал плач девочки. Она будет плакать завтра, когда увидит, что корова не пришла из стада: она станет просить молока, а мать прижмет к груди ее кудрявую головку и тоже заплачет. Будет плакать, плакать, а потом, через несколько месяцев, родит мертвого мальчика.

Агарагиму вдруг стало нехорошо. Заныло в груди под костью, тяжесть сдавила сердце.

Слыша, как оно колотится в ушах, Агарагим встал и направился к машине…

Когда «Жигули» проезжали мимо дома, женщина на веранде испуганно вскочила. Агарагим не видел ее лица, но уверен был, что глаза женщины вытаращены от удивления…

В белом свете луны отчетливо была видна каждая выбоина на дороге. Край неба постепенно светлел… От свежего влажного воздуха в машине запотели стекла. Сквозь разбитое переднее стекло врывался прохладный ветерок, приятно остужая лицо.

Подъезжая к памятнику, похожему на летящую птицу, где его «Жигули» ударила машина Биннета, Агарагим взглянул на часы — четыре. Искоса посмотрел на переднее сиденье и улыбнулся: безрукая куколка в ярком платье. «Вот мне и талисман», — подумал Агарагим и ощутил вдруг, что боль, давившая в груди под костью, исчезла.

И нажал кнопку магнитофона.

Переполох поднялся, когда до свадьбы оставалось всего ничего. Абдулла слышал, говорили ему, что тяжкое это дело — выдавать дочку, но он и представить себе не мог, что из-за такой мелочи тяжесть эта может стать неподъемной.

Оказалось, что в приданом отсутствует зеркало. В районе нужного зеркала, большого и красивого, Абдулле найти не удалось. Он объездил все магазины и лавчонки в двух соседних районах и вернулся с пустыми руками, злой и разочарованный. На веранде сидели родственники, человек пятнадцать.

— Будь моя воля, сжег бы все эти магазины! Это же подумать только! Ничего, кроме маленьких, круглых, какие бабы в сумках носят! Зеркала — дефицит! Тьфу, чтоб вы сдохли!..

Неясно было, на кого плевал Абдулла: на тех, кто сделал зеркала дефицитом, или на родственников, пославших его добывать зеркало.

— Больше я зеркало искать не буду, — решительно заявил Абдулла и сел, спустив ноги с веранды.

Родственники молчали.

— Дядя, — подала наконец голос одна из племянниц, — ну какая ж это невеста — без зеркала?

— Зеркало — на счастье… — поддержала ее другая родственница.

— Что я вам, рожу зеркало?! — окрысился Абдулла. — Нету их!

Среди родственников, собравшихся на веранде, присутствовал Насир. Отцы Абдуллы и Насира были двоюродными братьями, и поэтому Абдулла с Насиром тоже звали друг друга братьями. Его, как и других, пригласили помочь, посоветовать, но пока что ни за советом, ни за помощью к нему не обращались.