Василий Цаголов - Набат

Опустив к ногам скатку, Асланбек высвободил руку и собирался уже ударить Яшу, но вдоль строя медленно шел комиссар.

Новобранцы выстроились в две шеренги. В это время в широко распахнутые ворота въехала легковая машина, пересекла двор и остановилась рядом с комиссаром. Из машины стремительно вышел полковник, широким шагом прошел перед строем из конца в конец и вернулся на середину плаца. По шраму на лице и двум орденам Боевого Красного Знамени Яша узнал в нем командира полка.

— Вот бог, за которым Яша поползет с закрытыми глазами в пекло, в ад, тигру в пасть, — прошептал зачарованный одессит. — Какой герой! Вы только посмотрите на его плечи. Это же Эверест, человек-гора!

Козырнув полковнику, комиссар сказал что-то, и снова полковник стремительно зашагал взад-вперед, не удаляясь далеко от комиссара.

— Кто подал команду ложной тревоги? — неожиданно выкрикнул он; сделал паузу, длившуюся минуту, две, после чего проговорил с расстановкой: — Между прочим, трусу в полку нечего делать. Такому лучше убраться по собственному желанию, пока я сам не прогнал, — зычный голос полковника гремел над притихшим плацем.

Строй замер.

— Считаю до трех… Раз!

Вот оно что, оказывается, кто-то подшутил над всеми. Уж не сосед ли? Асланбек скосил вопрошающий взгляд на одессита, но лицо у того было без тени волнения.

— Два!

Почувствовал Асланбек, как у него одеревенела спина, шея, а правая нога вот-вот оторвется от земли. Сейчас он шагнет вперед, возьмет всю вину на себя, только бы полковник из-за кого-то не считал всех трусами. Но его опередил Нечитайло: вышел из строя и отбил три четких шага. Стиснув руки, Асланбек готов был клясть себя за то, что его опередили, да еще плюгавый Нечитайло.

— Так! — командир полка смерил одессита взглядом. — Всем вернуться в казарму и продолжить отдых. Приказываю уснуть. И чтобы я не слышал ни одного звука. Разойдись!

Сломавшийся строй медленно растекался. Поплелся, оглядываясь, и Асланбек, поймав себя на мысли, что, кажется, ошибся в одессите; видно, он настоящий мужчина, если не испугался полковника.

Командир полка закурил, внимательно рассматривая одессита со всех сторон, и тот понял, что наказания не избежать, но все же продолжал держаться смело, не заискивая, пытаясь сохранить независимую осанку.

Полковник с трудом сдерживал гнев, и комиссар, заметив, как у него посинел рубец на лице, положил руку Яше на плечо, и этим как бы взял его под свою защиту:

— Дитя моря.

— На свое счастье, он еще не красноармеец. Почему, Яша Нечитайло, ты взбаламутил народ? Или это ты кричал во сие? — ухмыльнулся полковник. — В атаку звал нас.

Стоявший до этого по команде «смирно» одессит преобразился, перекинул на правое плечо винтовку, заговорил доверительно, быстро, будто боялся, что его прервут, не станут слушать до конца, а ему очень не терпелось высказаться:

— А как же, товарищ полковник, спят себе да еще храпят, позабыли обо всем на свете, даже о мамочке родной. Такое зло на них взяло, ну и… Сам не знаю, как закричал. А чего поразлеглись, может, думают, что казарма им гостиница «Астория»? Вы знаете, у нас в Одессе…

— Ну вот что, — прервал полковник Яшкин словопоток. — Марш на гауптвахту! На двое суток!

Уронив к ногам скатку, Яша внезапно сник. Долго натягивал на плечо сползавший ремень винтовки.

— До каких пор вы будете топтаться?

Яша зябко передернул плечами, с нескрываемой надеждой оглянулся на комиссара: искал у него поддержки, но тот отвернулся, и одессит снова вперил взгляд в командира полка, а сам зашарил ногой: искал скатку.

— Я, конечно, ослышался, — произнес с мольбой в голосе.

— А чтобы в другой раз лучше слышалось, набавлю вам еще двое суток. Марш! Артист из погорелого театра.

Командир полка резко откинул руку в сторону, и Яша понял, что надо уходить, и все же не выдержал, на прощанье сказал:

— Спасибо! Раз надо — значит, надо.

Он сразу стал неуклюжим, угловатым, хотя старался бодро вышагивать через плац.

Весь день думал Асланбек о нем. А ночью услышал…

— А что я сделал?

— Больно умный, под трибунал захотел? Скажи спасибо, салага, что не успел принять присягу… Военная обстановка, а он шутить изволил. Зачем ты усики приклеил? — повысил голос Веревкин.

— Усы не трожьте, товарищ командир.

— Товарищ командир… Вот я тебе покажу, быстро выгоню из тебя одесский душок.

— Пожалуйста, если я преступник, то извольте…

Приподнялся на нарах Асланбек. Рядом стоял Веревкин, а за ним два красноармейца с винтовками. Что происходит?