Василий Цаголов - Набат

— В орешнике отсиживался, ждал, пока совсем стемнеет.

— Ты избегаешь кого-то?

Буту поставил перед ним столик с едой, вернулся к шкафу, достал граненый графинчик, стопки.

— А как ты думал, отара в горах, а я в ауле.

— Это верно.

Буту старался вести себя так, будто ему безразлично, с какими вестями явился Асланбек. Но того не так-то легко было провести: он украдкой наблюдал за ним и нарочно тянул.

Буту наполнил стопку аракой и поставил перед другом.

— Ты же знаешь, что я не пью.

— Вино двери сердца открывает.

— Ничего тебе не скажу, раз так.

Буту не стал настаивать и произнес:

— Пусть осетин, где бы он ни был, останется осетином, чтобы помнил обычаи отцов и не забыл землю, в которой похоронены его предки!

— Не говори такие красивые слова, лучше побереги их для своей свадьбы, все равно я не притронусь к араке.

Подумав, что, пожалуй, хватит держать друга в неведении, Асланбек прошелся по комнате, остановился позади него, положил руки ему на плечи.

— У тебя голова и без араки кружится… Встретил я Фатиму, передал ей все, как ты просил меня.

Ни словом не обмолвился Буту, ни один мускул не дрогнул на смуглом лице, даже головы он не поднял. И все же, боясь выдать свое волнение, встал, подкрутил фитиль в керосиновой лампе, снова сел. Вот тут Буту изменила выдержка, руки упали на колени, а лицо вытянулось в ожидании, когда же Асланбек скажет главное.

— Она послала тебя к черту!

Буту укрыл лицо руками:

— Я так и знал! Э, кому я нужен?

— Фатиме.

— Что?!

— Она ждет не дождется, когда станет твоей женой.

— Ты…

— Посылай сватов, чудак-человек.

— Правда?

Буту сел, стиснул голову:

— Не знаю, как отблагодарить тебя?

— Разбуди меня, чтобы до рассвета я покинул аул, а свои благодарности оставь для сватов.

— И все?

— Пока… А теперь я пошел. Не жди меня скоро, ложись спать.

— Подожди. А сватов Дзаге не прогонит?

— Это ты спроси у него.

— А как ты думаешь?

— Сват и в шахский дворец придет.

— Но Дзаге и самому шаху откажет.

— То шах, а то Буту.

— Ты все шутишь.

— О-о-о!

Асланбек схватился за голову.

Шел Асланбек в темноте крадучись, чтобы не нарушить тишины. Не встретиться бы ему с кем-нибудь как в прошлый раз: лоб в лоб столкнулся с Джамботом. Пришлось обрадоваться ему, придумать на ходу, будто направился к нему попросить взаймы соли-лизунца. Потом Залина рассказывала со смехом. Она услышала их голоса и припустила домой, не раздеваясь, юркнула под одеяло и до утра не могла сомкнуть глаз, дрожала от страха, а ну как отец заметил ее. Так ей и надо. Сколько раз говорил, что незачем им скрывать от родителей свои отношения. От людей — другое дело, не кудахтать же на весь аул, надо сначала снести яйцо. А почему нужно прятаться от отца, матери? Странная девушка. Или она не разобралась в нем, или у нее на примете другой, а ему морочит голову. То она ждет, когда у отца будет хорошее настроение, то мать слегла в постель. Да она у них всю жизнь болеет, а на лице Джамбота никогда не увидишь улыбки. Вроде всегда чем-то недоволен, угрюмый, ни с кем не разговаривает. Буркнет и молчит, больше слушает других. Говорят, не всегда он был таким.

Асланбек ткнулся в калитку, нащупал руками плетень и пошел вдоль него, мягко ступая на носках.

…Когда он заговорил, что пора подумать о свадьбе, Залина просила подождать до осени. А зачем? За это время объявится у нее десять, двадцать женихов, и Джамбот выдаст дочь, а он останется с носом. Э, нет, он не упустит своего счастья.

Вдруг как из-под земли выросла Залина. Она стояла по ту сторону низкого плетня. Он привлек ее голову, прошептал:

— Милая.

Она приложила к его тубам пальцы, шепнула:

— Тише, отец услышит.

— Ну и пусть.

Большие сильные руки легли ей на плечи.

Залина почувствовала, что она не сможет сопротивляться ласке, отстранилась, но он успел поймать ее за руку.

— Сегодня пошлю сватов к твоему отцу, — сказал он вполголоса.

— Нет, нет! — встревоженно воскликнула Залина.

— Ну почему?

Он притянул ее к себе, пригнувшись, ткнулся горячим лбом в плечо.

— Какой ты… Нельзя так, — прошептала девушка, оттолкнула его.

— Как? — выдохнул он.

В чьем-то дворе залаяла собака.

Залина вздрогнула и убежала.

Это было настолько неожиданно, что он не успел сообразить, что же произошло. Ему стало обидно. Про себя осуждает Буту за то, что тот поручил ему устроить дела, а сам столько времени ворует счастье у самого себя.