Лев Кукуев - Море в ладонях

— Рюмку или пять. Кагора или водки сейчас не имеет значения. Ты комсомолец и отвечать за свое поведение будешь завтра.

И ответил.

До сих пор помнится заседание комитета. В торце стола сам Ушаков. За столом товарищи по институту, тут же декан факультета.

Чем бы все кончилось? Наверняка исключением из института. По тем временам и требованиям к комсомолу только так. Но уже с первого курса Коренев проявил себя незаурядным студентом. К удивлению многих, вступился декан. Голоса разделились. Объявили: «строгий с предупреждением». Сняли портрет с доски почета.

А на третьем курсе Ушакова избрали в партком. На четвертом избрали членом парткома и Коренева. С годами многое перемололось, забылось. А Коренев и раньше не считал себя непогрешимым. Закончили институт. И когда по этому поводу собирались у одного из выпускников, сидели рядом с Ушаковым, пили вино и прошлое вспоминали без обид.

По окончании института Коренев сразу уехал на месяц к сестре, с которой не виделся несколько лет. Возвратился в Бирюсинск и снова судьба столкнула его с Ушаковым. Он получил направление в школу. Он будет учить ребят! В кармане лежали направление и диплом.

Известное дело — каникулы в школе: покраска, ремонт, побелка. Завхоз ему объяснил, что директор болен, а завуч на месте. Даже в субботу и в воскресенье завуч до позднего вечера в школе. Пройти к нему — прямо по коридору.

Прежде чем постучать, Коренев еще раз оглядел себя, поправил галстук. Вроде бы все в порядке. Он вошел и на мгновение оторопел. За рабочим столом сидел Ушаков. Коренев позабыл, что тот не один, что возле стола еще человек. И первое, что вырвалось непроизвольно:

— Виталий?! Здравствуй!

Уже следующее мгновение не показалось Кореневу мгновением. Он не знал, что встретит здесь Ушакова, а Ушаков знал и был, очевидно, готов к этому:

— Здравствуйте, Дмитрий Александрович, — ответил негромко, но тоном, не терпящим панибратства. — Садитесь. Освобожусь и займемся с вами.

Коренев не обиделся. Как говорится: дружба дружбой, а служба службой. Сел на свободный стул у стены, с любопытством окинул взглядом совсем еще юную миловидную женщину. Ушаков ей внушал:

— Завтра же на работу. За вами я закреплю кабинет. Проследите, чтоб качественно были покрашены пол, окна, парты. Беритесь за наглядную агитацию. Ученики на каникулах. Надеяться не на кого. Придется потрудиться самой…

Не знай Коренев Ушакова раньше, и он бы решил, что вчерашний его однокашник просидел в кабинете завуча по меньшей мере лет десять. Из разговора Ушакова с «миловидной особой» Коренев уяснил, что зовут ее Татьяной Семеновной, выпускница Иркутского пединститута, филолог, не замужем и устроилась на время у дальних родственников. Бирюсинск ей нравится, приехала не за тем, чтоб, отработав три года, удрать. Постарается оправдать доверие, оказанное ей.

Как только Татьяна Семеновна вышла, Ушаков повернулся к Кореневу:

— Садитесь ближе, Дмитрий Александрович. Направление у вас с собой?

Кореневу было безразлично, кто из них завуч, кто просто учитель. Главное чтоб не страдало дело. Но когда нравится женщина, тут уж позвольте! Хочется, чтоб и она обратила внимание на тебя. Кстати, Коренев не собирался перебегать Ушакову дорогу, не пытался затмить его. Не прояви себя Ушаков «сухарем, начальником», и быть тому знаменитому треугольнику, когда двое любят одну, а одна мучительно ищет, кому из двух отдать предпочтение.

С первых же дней знакомства у Коренева с Татьяной Семеновной установились дружеские отношения, а у Ушакова с ними сугубо служебные.

Прошло не более года, и Татьяна Семеновна вышла замуж за Коренева. Ушаков не пришел на свадьбу, болел… Жалели, но пережили.

Год за годом Ушаков быстро шел в гору. Сперва взяли его в районо, затем избрали в состав райкома. Завучем стал Коренев.

Тридцать девятый год. Война с Финляндией. Ребята-сибиряки, вчерашние ученики Коренева, призываются с первых, вторых, третьих курсов в армию. Из них создают лыжные сибирские батальоны… Тучи еще не ползут через западные границы на Украину и Белоруссию, но «в воздухе пахнет грозой». Будет война — каждому ясно. Но когда? Эта война коснется не только двадцатилетних парней, а протянет цепкие лапы к горлу и старого и малого, никого не обойдет стороной.

А тут еще суета сует. Не клеится у Коренева с инспектором районо Подпругиным. Слишком прямолинеен Коренев, не может поладить, смолчать, уважить, не дружит со словом «слушаюсь»…