Владимир Федосеенко - Вихри на перекрёстках

— Вот почему он зверел, когда я сомневалась в этом...

— Ты думаешь, у меня из-за тебя произошел с ним конфликт?

— Нет. Он любил подхалимов, а ты начал возра­жать. Из-за этого все и началось.

— Я не могу подчиняться дураку, а приказ умного человека выполню, не считаясь ни с чем, но без подха­лимства. Хочешь услышать анекдот, который отец рас­сказывал мне перед войной?

— Расскажи...

— Остановился генерал возле большого камня, по­дозвал к себе офицера среднего ранга и говорит: «Послу­шай, под камнем что-то пищит». Тот опустился на коле­ни, прислушался, встал и отвечает: «Так точно, ваше высокоблагородие, пищит». Генерал позвал офицера чи­ном пониже. Тот подтвердил слова предшественника. Позвал сержанта, и опять: «Так точно, кто-то попискива­ет». Решил генерал позвать солдата. Солдат поползал вокруг камня, поднялся и отрапортовал: «Ваше высоко­благородие, это у вас в ушах пищит!» Генерал поблагода­рил солдата и сказал, что он самый честный воин.

Зина улыбнулась, помолчала, потом вернулась к преж­ней теме.

— Ты любишь Валю? — спросила она.

— Очень!

— Ну что ж, мне от этого легче. Было бы больнее, если бы знала, что ты никого не любишь.

— У тебя все получается наоборот,— усмехнулся Во­лодя.— То радовалась, что меня расстреляли, то теперь радуешься моей новой любви.

— Наверное, когда не жалеешь себя, не жалеешь никого.

— Разве? Иной раз не жалеешь себя ради другого человека. Если, конечно, человек этого достоин...

— Валя сейчас у твоей матери?

— Ранена. Здесь ее нет.

— Вот почему ты ко мне зашел... Валю жалеешь, а берешь с собой на операции...

— А тебе ее не жалко?

— Я ее ненавижу так же, как она меня!

— Из-за Копыцкого?

— Нужен был он ей, как же! Из-за... — Зина осек­лась, прикусила губу. И спросила, чтобы только не мол­чать: — Тяжело ее ранило?

— Легко, в ногу.

— Смотри, еще и убьют.

— Нет, я не позволю ей больше участвовать в труд­ных и сложных операциях.

— Только сам будешь воевать? Смотри, сбережешь ее для кого-нибудь другого...

— Знать, судьба моя такая: беречь девчат для дру­гих.

— Если б тебя не ранили, и со мной такого не слу­чилось бы.

— Ты уверена? А я не верю. Пожалуй, лучше, что меня в то время тут не было. Взял бы меня Копыцкий с собой на задание да и пристрелил бы в спину.

— Возможно. Не встань ты между ними, он бы и Ва­лю прибрал к рукам.

— Я между ними не становился.

— Пускай так, но Валя всей душой тянулась к тебе.

— Не замечал.

— А я замечала и знала.

— Ты что, устраиваешь допрос? Меня, например, не интересует, как ты любила Копыцкого!

Жесткая эта фраза, как меткая пуля, попала в цель. Зина зарылась лицом в подушку и разрыдалась. Не по­тому, что Володя так равнодушен и холоден к ней: после всего, что произошло, иначе и не могло быть. Но откро­венный, без недомолвок разговор с парнем разбудил в ней все, пережитое за последние два гоца. Будто изда­лека, из-за глухой стены доносились слова Володи о том, что скоро придут наши и жизнь пойдет по-другому. Что ей, недавней партизанке, нечего стыдиться... И не ее ви­на, что поддалась обману негодяя... Все это останется в прошлом и забудется.

— Нет, нет,— простонала сквозь слезы Зина.— Знал бы ты, как мне тяжело, я не хочу жить, не хочу...

Так и ушел, не сумев успокоить ее. «Хорошо, что не догадывается, кто убил Копыцкого, иначе встреча была бы совсем другой»,— подумал он. И мысленно вы­ругал себя за то, что зашел к Зине: не нужно было воро­шить чувства молодой женщины, когда она в таком по­ложении.

Мать сразу почувствовала, что сын вернулся в пло­хом настроении.

— Жалеешь Зину? — спросила она.

— Тяжело ей.

— Но нельзя же возвращаться из чувства жалости, сынок!

— Ни о каком возвращении я не думал и думать не собираюсь. Меня любит Валя, а я ее.

— Вот и держитесь друг друга. А к женщине хо­дить... — мать поморщилась и как бы для самой себя до­бавила: — Тронутая земля дождя требует.

Володя не понял этих слов.

— Да, — сказал он,— она плачет.

— Ничего, поплачет и успокоится. Не одна она в эту войну мужа потеряла. А ей в таком возрасте и вообще не следовало заводить мужа, чтобы потом лить по нему слезы. Полюбила человека — люби, время не помеха, а проверка, серьезно ли все это.

Мария не рассказывала сыну, как некоторые женщи­ны смеялись над ней. Мол, Зина вышла за командира, а ее сыночку дала отставку. И теперь материнская гордость восставала против того, чтобы Володя навещал Зину. Но, услышав, что он больше не будет встречаться с ней, мать сразу повеселела и начала хвалить Валю.