Валерий Пономарёв - Нежданно-негаданно [сборник]

Он, не обращая на них внимания, круто повернул в другую сторону, на лай, который, то усиливаясь, то захлебываясь, тонул в молодой поросли осинника, но тут же услышал окрик:

— Товарищ, ваши документы!

Глаза Маркела зло сверкнули, он хотел ругануться как следует, чтобы непоманно было впредь «диганиться», но вспомнил, что рядом приписное хозяйство.

«Может, егеря это… черт бы их сунул не вовремя».

— Какие в лесу документы, — обернулся он. — Некогда мне с вами, у меня собака за зверем ушла. С утра гоняется. Вот лицензия. «Хоть бы отстали… то все дело попортят… к ружью привяжутся…»

— Здесь приписное охотхозяйство общества «Динамо» — охотиться всем не положено. Где ваша отстрелочная карточка?

— Собака далеко отсюда нашла лося — я все и тянулся за ним. А что приписное началось — не знал я. «Будьте вы прокляты со своим приписным. Но черт с вами, не надо и вашего лося — лишь бы отцепились».

Маркел боялся за ружье и поэтому сторонился.

— Вот мой охотбилет, заберу собаку и выйду отсель.

Маркел направился на лай. Ему как можно скорее хотелось отделаться от этих людей.

— Стойте! Покажите ваше ружье, — сказал высокий, худой, с длинным носом.

У Маркела спина похолодела.

— Зачем? Че вы ко мне пристали?

— Проверим, гладкоствольное ли оно и нет ли там вкладыша.

— А кто вы такие?

— Я — старший егерь, — ответил высокий.

— Я — председатель общества, — хмуро сказал маленький толстый, оба показали удостоверения.

Маркел знал, что с нарезным охотиться нельзя, поэтому боялся, что ружье могут забрать.

Он согласен был отдать что угодно, но только не ружье и не собаку: ружье и собака — это его жизнь.

Председатель протянул руку.

— Разрешите проверить ваше ружье.

— Что вы прильнули, как пластырь. Не хочу я вам ружье показывать. Ружье как ружье. А дело в лесу… Вас — двое, а я — один, заберете, и поминай как звали, — хитрил Маркел. — Некогда мне.

— Возьмем силой, — погорячился председатель. — Забирай, — кивнул он егерю. И только высокий сделал шаг: как Маркел с нестариковской легкостью отскочил за сосну, вскинул ружье и начал пятиться в болото. Председатель было ринулся за ним, но свирепый окрик Маркела остановил его.

— Не подходи, стрелять буду!

Маркел знал, что стрелять он не станет… Так крикнул, для острастки.

Егерь все же кинулся к Маркелу, но тут же полетел кубарем от толчка в грудь. А Маркел, как загнанный зверь, продолжал пятиться в болото, укрываясь за елями.

«Слава богу, отмотался». Он знал, что его уже не возьмут.

— Пойдем на лай, отстреляем по лицензии лося и заберем собаку. Сам придет, — предложил егерь.

— Пойдем.

Маркел не мог предполагать такого.

Когда раскатились по лесу выстрелы и затих лай, Маркела забило, как при лихорадке, затрясло первый раз в жизни, злоба душила его как петля, перехватывая горло.

Маркел чуть не бегом побежал домой. Он решил спрятать ружье, захватить с собой тульское, тем самым постараться обмануть председателя и егеря.

А что собаку заберет, он даже и не сомневался.

Спрятав надежно ружье и захватив с собой тульское, назавтра он явился в соседний райцентр к председателю общества.

— Пошто собаку украли! — начал без обиняков Маркел. — Дайте собаку — она моя. Где она. Какое имеете право?

— Покажите ваше ружье и получите собаку, — ответил холодно председатель. Маркел принес оставленное в первой комнате ружье.

— Вот, смотри.

— У вас было не это.

— Это! Смотри в охотбилете это.

В охотничьем билете было действительно зарегистрировано тульское ружье.

«Чем мы можем доказать, что у него было другое. В горячке я действительно не обратил внимания на приметы ружья», — досадовал председатель.

— Будем составлять протокол за нарушение правил охоты. Вы охотились в приписном.

— Составляйте, давайте собаку.

— Будете платить штраф.

— Заплачу. Давайте собаку! Я узнаю, где ты живешь, из дому твоего не выйду, пока собаку не отдашь. Корову твою за рога уведу.

К вечеру был вызван егерь, составили протокол.

— Когда заплатите штраф, вернем ружье, — сказал председатель. — Собаку привели, возьмите.

Уводя Пестрю, Маркел радовался, как ребенок: «Вот и ружье сохранил и собаку вырвал. Старого воробья на мякине провести задумали».

— Трудно поверить, что этот заросший пень так радоваться может, — тихо произнес председатель, когда Маркел вышел.

«Плевал я, что взяли эту брызгалку, нужна она мне, как в петров день варежки. Важно — собака у меня и «зауэр», — ликовал Маркел. Пестря, как бы почуяв настроение хозяина, подпрыгнул, как мяч, и лизнул его в лицо.