Александр Эбаноидзе - ...Где отчий дом

Девочки на заднем сиденье испуганно притихли и не отрывали глаз от затылка отца; не видя кругом ничего, кроме залитых водой окон, они по движению отцовской головы пытались понять, насколько серьезно их положение. Додо стиснула локоть мужа. «Давай переж­дём».— «Дудки!— ответил Джано.— Проскочу!..»

Они не проскочили — меньше чем в километре от промытого лив­нем шоссе они увязли.

Земля взбухла, как на дрожжах, превратилась в огромную рыгаю­щую квашню. Она пахла сильно и густо. Страшная благодатная туча, косматясь, клубясь и ликуя, уходила к дальним горам, к другим иссох­шим виноградникам. А по раскисшей глинистой дороге, напоминая му­ху на липучке, полз старый автомобиль. Каждый метр дороги давался ему ценой такого усилия, что, казалось, он вот-вот развалится на ча­сти или взорвется. Но он не развалился и не взрывался, а полз, одоле­вая метр за метром, пока не заполз в залитую водой колдобину. Машина с воем и визгом выкарабкивалась из колдобины, разбрызги­вала воду, раскидывала комья грязи и сползала назад. Опять выкараб­кивалась, надрывая мотор, стирая шестерни и покрышки, и опять сползала. Было в этом упрямстве что-то отчаянное, безнадежное, злое... Но вот машина остановилась, смолкла, сдалась, по дверцу уто­нув в глинистой жиже, и, подойдя к ней, через залитые водой стекла можно было увидеть немолодого мужчину за рулем — он плакал, по­валившись на баранку — и утешающую его красивую женщину, умело скрывающую свой возраст; а на заднем сиденье между двумя углова­тыми, испуганно притихшими девочками, вытянувшись в струнку, си­дел мальчик лет шести — лохматая головка на загорелой шейке, тугие загорелые щеки и большие глаза, с недетским вниманием смотрящие на мир.