Сабир Азери - В тупике

— Да нет, нет, что вы, я пошутил — Профессор залпом допил свой чай. — Спасибо тебе, дочка, замечательный чай.

И снова рассыпался в благодарностях, когда Фарида поставила перед ним на стол целлофановый пакет с чабрецом.

Когда красноречие профессора иссякло, наступило молчание. Никто не знал, чем поддержать разговор. Профессор Касумзаде еще раз похвалил чай Чимназ, а потом и ее самое:

— Наша Чимназ, похоже, будет очень домовитой. Чимназ, застеснявшись, схватила со стола стакан, из которого пил профессор, и сбежала на кухню — якобы мыть посуду.

Мало-помалу от всех этих благодарностей, этих похвал дочке Фарида растаяла; она с осуждением подумала о недоброжелательстве Кафара; в какой-то момент она даже забыла о трагедии, случившейся сегодня, и уже мысленно браниться начала. Он, Кафар, ленив еще с рождения — вместо того, чтобы зарабатывать деньги, как другие мужчины, занимается черт знает чем… Сам профессор Касумзаде, такой уважаемый, такой всемогущий человек, выбился из сил, расхваливая его дочку — а он и ухом не ведет… А между прочим, профессор вряд ли станет расхваливать Чимназ просто так. Может, присматривает невесту для сына? Или для какого-нибудь очень близкого родственника? Пусть присматривается, пусть! Разве может их Чимназ кому-нибудь не приглянуться? Вон она какая, как цветочек… А хорошо бы, если б профессор старался для своего сына…

И додумавшись до этого, Фарида сама принялась нахваливать дочку.

— Да-да, профессор, вы правы. Чимназ у нас такая работящая, такая работящая — на все руки мастерица. А знали бы вы, какие обеды она готовит. Так приготовит, что ешь, и наесться никак не можешь! Вот как я ее воспитала!..

— Честь вам и хвала, сестра, очень мудро поступили, очень мудро. Да сейчас домовитую девушку найти труднее, чем в Каспии лосося поймать!

Чем дальше, тем больше в Фариде крепла радостная уверенность в том, что она не ошиблась, что у профессора своя цель… Радовался и профессор — беседа потекла совсем в ином, чем вначале, направлении… Махмуд послушал, послушал, не выдержал и ушел к сестре на кухню, сделал вид, что занят там чем-то неотложным… Чимназ стояла подле раковины с посудой, делая вид, что моет ее, но зря текла вода: Чимназ застыла с блюдцем в руке и прислушивалась к разговору… Кафар же, стиснув зубы, наоборот — отвернулся к степе, лишь бы только не слышать елейного голоса профессора. А тот продолжал заливаться:

— Не могу я понять, о чем только думают матери таких девушек? Неужели же они не понимают, что не сегодня завтра их дочери придется жить в другом доме, нести заботы о семье, а кому-то, может, выпадет на долю заботиться еще и о свекре со свекровью? — Профессор пристально посмотрел на Фариду, и Фарида окончательно уверилась, что не ошиблась в своем предположении.

И таким же елейным голосом ответила ему:

— Если бы все матери думали об этом заранее — теперешние семьи не разваливались бы от малейшего дуновения, как карточные домики. Матери во всем виноваты, матери…

— Ах, как вы правильно изволили это заметить, сестра. Не зря ведь говорят: выбирая девушку, посмотри, какая у нее мать.

— Да, да, это и впрямь так. Только что поделаешь, если некоторым девицам, которые и вовсе ничего не умеют, везет, а нашей Чимназ словно черная кошка дорогу перебежала… Мне, знаете, уже все родственники, все знакомые уши прожужжали — отдавай да отдавай ее замуж. Нет-нет, я ничего такого особенного не имею в виду, ни о чем не беспокоюсь, но я всегда говорю: даже и не приставайте — не выдам ее, пока институт не окончит.

— И прекрасно мыслите, как настоящая мать. Девушке в наше время высшее образование еще нужнее, чем парню.

— Да что же делать, если именно тут кошка и перебежала девочке дорогу? Уж как она в прошлом году намучилась! Экзамены сдавала, оценки получила хорошие, и вот тебе, пожалуйста, осталась в конце концов ни с чем.

— Ну, на этот счет не беспокойтесь. Бог даст, теперь и этот вопрос у вас решится.

— Не знаю, не знаю… Я уже больше никому и ничему не верю. Многие так — сначала обещают, а как подходит время экзаменов, — глядишь, никого рядом и нет.

Теперь уже Фарида пристально посмотрела на профессора. Касумзаде понял значение этого взгляда и веско сказал:

— Нельзя всех одним аршином мерить, сестра. Если я говорю — значит, на что-то рассчитываю. Вот увидите, все будет просто замечательно.

— Если б аллах услышал ваши слова! — Фарида вдруг прислушалась к чему-то. — Ох, извините, я сейчас. — И выбежала на кухню.