Георгий Березко: Необыкновенные москвичи

И. КОЗЛОВ.

Что чувствовали пилигримы у ворот Иерусалима?.. Кажется, я начинаю понимать (франц.).

Тебе хочется встать на колени и помолиться. Я бы с удовольствием поглядела на это (франц.).

Может быть, мне и следовало. Первое слово, сказанное мной тому русскому лейтенанту, было «Москва»... О, я его помню — мальчика с запекшимися губами, в шлемофоне! Он был командиром танковой разведки, перебившей эсэсовскую охрану лагеря. Мы ему кричали: «Москва» и «Спасибо». Это не слишком много — «Спасибо». Не правда ли? (франц.)

Москва!.. Это больше, чем город, это надежда (франц.).

Да, да!.. Одни ее страшатся, другие проклинают, но и сегодня она единственная надежда. Я не вижу другой — нет другой! И на нее молятся целые народы (франц.).

Пойдем, Макс, я еле стою... Сегодня мы с восьми на ногах (франц.).

Замечательный вечер (франц.).

Макс! Я прошу тебя... (франц.).

Не стоило добираться до гроба господня, чтобы почувствовать одну только усталость... Впрочем, кто знает, что испытывали пилигримы? Ноги у них были истерты в кровь и глотки пересохли от жажды (франц.).

Если тебе так хочется постоять на коленях, ты можешь сделать это и завтра (франц.).

Хорошо, идем!.. Доре, мы уезжаем! (франц.)

До свидания, мадемуазель! Приезжайте в Париж — этот городок на Сене вам понравится. Когда-то и он светил миру — и не так уж давно... (франц.).

Да, мы проходили это в школе... Я все помню (франц.).

А мы начинаем уже забывать. Увы! До свидания! (франц.)