Иван Лепин - Двойное дно

Проходя мимо комнаты с табличкой «Внешкольный отдел», Шуклин на секунду утишил шаг. Заглянуть — не заглянуть? Заглянуть, чтобы поздороваться? Спросить, не по ее ли рекомендации директор Дворца просил редактора прислать на свадьбу именно его, Шуклина? Ну спросит, потешит самолюбие. А дальше что? Федору Нелли предложит посидеть, поболтать, а там, глядишь, и на чай пригласит…

Нет, нет, нет! Мосты сожжены, обратно дорога отрезана. И он чуть ли не бегом заторопился к выходу.

Очутившись на улице, Федор почувствовал — душой и телом — удивительную легкость. Будто сбросил с себя многопудовый груз. Ах, как здорово, что у него хватило ума не заглянуть к Нелли. Что было — то прошло. У него есть надежный друг Наталья, с которой ему плыть и плыть в одной лодке…

«Стоп! — поймал себя на этой мысли Шуклин. — Да ведь наша лодка сошла с курса. Пока она — до поры до времени — держится на плаву, но однажды сядет на мель. Не по совести я сейчас гребу, а значит, и живу: лукавлю, обманываю, лгу Наталье. Словно шахматист, коплю домашние заготовки… Вот к Маше сейчас иду. А в голове роятся планы, как обвести вокруг пальца жену, если спросит, почему долго задержался на свадьбе. Я ведь ей сам, не подумавши, сказал, что поприсутствую только на официальной части. Естественно, спросит Наталья, где был. И я уклонюсь от правды. Лицемер я, лицемер! Гугляр мне характеристику мою показывал: „Примерный семьянин!“ Какой я примерный? Чемодан с двойным дном, вот кто я. Одни мосты сжег, другие навожу… Далее. Поднимаю в газете нравственные проблемы. Да имею ли я право вообще прикасаться к этой теме?.. Слабак, лицемер, обманщик! Одним словом — негодяй я. Негодяй!.. Ужели? И законченный? А если попробовать все-таки обратное? Как? А вот так! Ни к какой Маше я не пойду! Пусть передаст стихи через Ингу. А еще лучше — попрошу ее саму прочесть детские творения…»

Федор достал из заднего кармана брюк бумажку с Машиным адресом и резкими движениями изорвал ее на мелкие кусочки. Посмотрев, нет ли поблизости прохожих, выбросил клочки в сугроб. Ветер тут же подхватил их и понес вместе со снегом.

Шуклин зашагал к остановке своего троллейбуса.

Дмитрий Иванович позвонил Рябцеву поздно вечером, когда тот приготовился смотреть передачу «Время». Звонил он от Зои — как раз собирался домой.

— Ну что, Василий… э-э-э… Семенович?

Рябцев по этому «э-э-э» сразу узнал Севастьянова.

— Все в порядке, — бодро ответил Рябцев. — Только со свидания.

— Не понял вас. Я — про облепиховое масло.

— А я про вашу соседку. Прелестная женщина! В «Ладе» мы с ней сегодня были.

Севастьянов завистливо вздохнул.

— Ну, вы — орел! Лекарство хоть она достала?

— А как же? Тут вам спасибо. И с меня причитается… А Наталья — смак баба. Впрочем, подробности при встрече. Завтра у нас очередное свидание. Выходной, но она пойдет якобы к отчету готовиться… Короче, подробности при встрече. Пока!

— Пока.

Севастьянов положил трубку и минуты две стоял на месте. «Вот тебе и святоши, эти Шуклины, — думал он. — Один — с Нелькой, другая — с Рябцевым… А заикнешься при них про флирт — и слушать не хотят. Ну, святоши! Попались вы мне на удочку!..»

И он медленно согнул на правой руке указательный палец, изображая большой рыболовный крючок.