Агния Кузнецова (Маркова) - Твой дом

– Стася, иди садись, – со смехом говорит Наташа.

Но Стася уже спускается по ступенькам со сцены. Нет, это не Олег Кошевой смотрит на нее из глубины зала… У самых дверей она видит Федю. И Стася идет к нему сияющая и счастливая. Федя молча, но взволнованно пожимает ей руку.

Жители города заслуженно гордились своим знаменитым земляком, писателем Петром Птаховым. Правда, была у них и обида на него. Десять лет прошло с тех пор, как Птахов покинул город, переехал в глухую деревеньку в Западной Сибири, отдаленную от железных дорог, и с тех пор ни разу не приезжал в родной город. Он работал много и упорно. За десять лет появилась в печати его трилогия «Сын» и роман об Отечественной войне «Марс», включенный Министерством просвещения в школьную программу старших классов.

Успех не кружил писателю голову. Он оставался по-прежнему скромным, внимательным к окружающим его людям.

Земляки ревниво следили за успехами Петра Птахова, и поэтому, когда он приехал, в городе только об этом и говорили.

В городе Птахов пробыл три дня. Никто не знал, с какой целью он появился тут, но его встречали на улицах города, на берегу реки, в парке. Только после его отъезда узнали, что Птахов задумал писать повесть о своем детстве.

Как только весть о приезде Птахова дошла до школы, Вера Сверчкова побежала в учительскую. Марина Николаевна сидела за столом и разбирала кипу бумаг. Она на секунду оторвалась от дела и спросила:

– Что, Сверчкова?

– Марина Николаевна! – волнуясь, сказала Вера. – Мы обязательно хотим провести вечер встречи с Птаховым.

Марина Николаевна улыбнулась:

– Вряд ли это желание осуществимо…

– Почему? – разочарованно спросила Вера.

– Потому что, наверное, все школы обратятся к нему с этой просьбой.

– Но он же в этой школе учился… – горячо возразила Вера.

– Это было очень давно, – улыбнулась Марина Николаевна. – К тому же и времени у него, очевидно, лишнего не найдется… Ну что ж, попробуйте, – заключила она.

– Я попробую, – уверенно сказала Вера. – Разрешите мне и Стреловой сейчас же сходить в гостиницу. Мы узнали, что Птахов остановился там.

– А какой у вас урок?

– Немецкий.

Марина Николаевна поморщилась. Она не любила отпускать учениц с уроков.

– Хорошо, идите.

Через несколько минут после этого разговора Вера и Елена бежали по улице.

Стояла глубокая осень. На оголенные ветви деревьев падал снег вперемешку с дождем. На мокрых тротуарах скользили ноги.

– Знаешь что, – почти кричала Елена у самого уха подруги. – Нужно было сговориться с девятой школой и устроить совместно с ними встречу, чтобы Сафронов увидел Птахова.

– Ну, мы постараемся залучить Птахова еще и во Дворец, – успокоила Елену Вера.

– Постараемся…

Елене было очень обидно, что, может быть, не удастся использовать такой замечательный момент. А как бы это было хорошо! Птахов, говорят, скромен и прост… Геннадий считает себя поэтом, а писатели в его воображении выше обыкновенных людей, вот он и лезет из кожи, старается быть особенным. А отсюда и все его неприятные качества.

Елена и Вера перебежали дорогу и с трепетом остановились около серого здания, растянувшегося на весь квартал.

– А вы что? – вдруг раздался голос Сафронова, и девочки увидели его в дверях гостиницы.

– Мы к Птахову, – сказала Елена.

– К Птахову? – изумленно повторил Сафронов. – Зачем?

– Хотим пригласить его к нам в школу. Он ведь в нашей школе когда-то учился… А ты что здесь делаешь? – Елена взглянула на него. «Он убежал с уроков и ждет Птахова», – подумала она и сказала: – Если хочешь, Гена, пойдем к Птахову вместе.

– Обязательно пойду, – поспешно отозвался Сафронов, точно боялся, что девочки раздумают и не возьмут его с собой.

Они вошли в вестибюль с зеркалами во всю стену, расположенными друг против друга. Все трое оглядели себя с ног до головы.

– Смешные, испуганные, – улыбнулась Елена. – Что же ты, Гена, сегодня и на поэта не похож? Взгляд блуждающий, кепка набоку, волосы растрепаны. – Она поднялась на носки и осторожно поправила волосы Геннадия.

Они прошли мимо столика, за которым должен был сидеть дежурный. Подождали его минуту-другую, потом неуверенно поднялись на второй этаж и направились по коридору.

В гостинице было тихо. В строгом порядке на дверях сияли номера и блестели начищенные ручки. Бархат дорожки приглушал шаги. В конце коридора они встретили человека в сером легком пальто и серой шляпе.