Дмитрий Снегин - Собрание сочинений в пяти томах. Т. 5. Повести

Разомкнув кольцо молодежи, к невесте подступил Саймасай. Он снизу вверх так взглянул на парня, что тот моментально спрыгнул со стула и прижал к груди домбру.

— Так-то будет лучше, — миролюбиво буркнул Исахметов и строго спросил Батен: — А ты написала родителям? Посоветовалась ?

— Нет, — тихо призналась девушка.

— Твое дело, племянница. Ты взрослый человек и вольна поступать как тебе заблагорассудится. Но я бы на твоем месте не стал от родителей скрывать свою свадьбу. Посоветовался бы. Правду я говорю, Сергей Афанасьевич? — повернулся он вдруг ко мне.

Ах, Саймасай, Саймасай, ты и не подозреваешь, в какое трудное положение поставил меня! Ведь женился я без спросу. Привел в дом любимую и прямо сказал матери: «Вот моя жена». Мама моргнула глазами, ставшими сразу влажными, и сказала «Любви вам и счастья». И я почувствовал, как ей обидно, больно. Но во имя нашего молодого бездумного счастья она переломила себя.

Все это пронеслось в моей голове, и я не смог лгать, кривить душой перед притихшими молодыми людьми. Так и сказал:

— Я женился без спросу.

Взрыв ликования потряс своды клуба. Не смеялся Саймасай. Не смеялась Батен. Что-то сложное происходило в ее смятенной душе.

Не могли этого не заметить подруги. Они первыми притихли, за ними угомонились и парни. И тогда Батен твердо сказала, не поднимая глаз:

— Хорошо, ага, свадьбы завтра не будет.

— Будет! — рассердился Дожа.

— Не будет ни завтра, ни через неделю... совсем не будет! — крикнула Батен и, разрыдавшись, выбежала из зала.

Алма и Дожа бросились за ней.

Игорь оскорбился за девушку и, подойдя к отцу, отчеканил:

— Ты все испортил! Это жестоко, — и медленно вышел из зала.

Мы с Исахметовым уныло стояли посреди обескураженной молодежи. Нас жалеючи, Ефимушка изрек:

— В заявлении Дожи, действительно, не все конструктивно... Оркестр, совхозную полечку!

Приунывшие от безделья музыканты грянули польку во всю силу молодых легких, и в потоке бравурных звуков вскоре потонуло маленькое недоразумение со свадьбой. Мы с Саймасаем отошли в сторонку. Оба понимали Батен: ей так хотелось счастья — без разрешений, советов и отсрочек! И вдруг — это старческое наставление. Все, решительно все разрушено, погублено. Не будет ни счастья, ни свадьбы!

Но я не могу, нет, не могу винить Саймасая. Быть может, в его тревоге и заложено подлинное счастье Батен?

— Эх-хэ-хэ, у них свадьба обязательно состоится. Пойду домой, — устало говорит он.

Я не удерживаю старика. Мне приятно на народе. Я испытываю счастье там, где люди. Ко мне подбегает быстроногая с огромными, как влажные сливы, иссиня-черными глазами восьмиклассница Рая — сестра Ефима, чуть ли не плачет.

— Скажите им, скажите, пускай сыграют вальс. Они вас послушают, Сергей Афанасьевич.

— А с кем ты танцуешь?

— Странный вопрос, конечно, с вами!

Играют вальс, и мы танцуем. Раненая нога саднит, а потом начинает прямо-таки гореть. Но я держусь молодцом: зачем огорчать девочку. Она не танцует — летит и надо лететь вместе с нею, хотя выступил на лбу пот. А Райча — так ее стали все звать с легкой руки Дариги — под стать жаворонку щебечет:

— Я как потанцевала тогда, первого сентября, с вами в школе, ну ни с кем больше не нравится.

Да, был такой грех — в первый школьный день меня пригласили в школу помочь ребятам разбить свой сад. В перерыве мы устроили танцы — для разминки. Помнится, Рая тогда трудилась в поте лица, устала, а танцевала легко. Однако не надо думать, что она просто увлекающаяся натура. Райча опасно наблюдательна. Вот она привстала на цыпочки, не нарушая па, и доверчиво, жарко зашептала:

— А правда, что яблоко от яблоньки далеко не падает? Вы же знаете, что мы своими комсомольскими силами строим школу-интернат. И вы на прошлом субботнике работали вместе с нами: таскали кирпичи, тесали бревна, замешивали бетон. Знаете, как это вдохновило ребят — по три нормы выполнили! Мы были в восторге. По вашему примеру и другие руководящие товарищи работали. Разве это плохо или зазорно?

— Ты, Райча, ставишь меня в неловкое положение. Пощади.

— Нет, я знаю: эта традиция идет от первых коммунистических субботников. Но вы не слышали, как шипел бухгалтер Якубенко: «Мельчает человек на глазах... теряет среди масс авторитет и нас туда же тянет. Руководитель должен руководить, а не кирпичи таскать». Вы только подумайте!

Лицо Райчи от гнева раскраснелось, глаза увлажнились, блестят.

— Положим, эта яблонька (хотя мне такое сравнение — нож к горлу!). А где же яблочко?