Дмитрий Снегин - Собрание сочинений в пяти томах. Т. 5. Повести

— Неужели танкистов убило? — не выдержал Вася Якимович.

«Это он потому так думает, что люк не открывается долго», — решает Сьянов.

— Сейчас проверим, — протискивается в окно Столыпин. Ему никто не мешает, никто не помогает.

— Не убили! — ликует Якимович: он раньше всех заметил, как откинулся люк.

Двоих, тяжелораненых, обожженных, внесли на руках и положили в сторонке от мертвецов. В подвале распространился сладковатый запах горелого человеческого мяса. Танкисты корчились от боли, стонали, на них трудно было смотреть. Пока пришли санитары, один танкист умер, санитары унесли живого, а мертвого положили рядом с убитыми пехотинцами. Незрячими глазами смотрел он в сводчатый потолок, уже подпаленный пламенем утренней зари.

— На войне как на войне, — протянул Столыпин, и его голос, будничный и трезвый, расковал оцепенение, поставил все на место, призвал к очередным делам.

Илья ощутил во всем теле свинцовую усталость. У него еще хватило сил распределить пополнение по взводам, а потом он приказал спать. И первый свалился на цементный пол. Вася Якимович подложил ему под голову скатанную валиком стеганку, снял гимнастерку, расположился рядом.

— Надо подворотничок сменить.

К нему подсел Михаил Лукачев — боец с толстыми бедрами и маленькой головкой. Из-под шапки у него выбивались шелковистые льняные волосы, а голубые глаза искали опоры и сочувствия. Он сразу сообразил, что Якимович, пожалуй, ближе всех стоит к командиру роты и с ним стоит сойтись.

— Старший сержант, а уже командир роты... Говорят, храбрый, — кивнул он на спящего Сьянова.

— Да, — односложно отозвался Якимович.

— Сказал: спать — и сразу захрапел.

— Нельзя времени терять: ведь на войне, — ответил Вася и покраснел, поймав себя на том, что повторяет слова Столыпина. — Да ты сам знаешь.

Лукачев промолчал.

— А с ними как? — спросил он после паузы, имея в виду убитых.

— Похоронят.

— А кто?

Якимович посмотрел на него удивленно.

— Ты что — с луны свалился? Похоронная команда. — Вася вздохнул. — Трудная у них работа. Я бы не смог.

— А я смогу. Если прикажут, — добавил он.

Первый солнечный луч проник в подвал, на груди у Лукачева вспыхнула золотая узкая нашивка — знак тяжелого ранения.

Якимович подшил к гимнастерке чистый подворотничок и, надев ее, задумчиво обронил:

— Каждому свое.

— Приказ на фронте — закон! — поправил Лукачев.

— А ты давно на фронте?

— С сорок третьего при штабе армии служил. Не в вашей, а в другой армии.

— Как же тебя ранило?

— На марше он нас застукал, бомбил — лучше не надо.

Пришла Алексеева. Распорядилась унести трупы. Шепотом сказала Якимовичу:

— Он же воспаление легких схватить может! Как вы допустили?

Вася с тревогой наклонился над своим командиром, перевернул его на другой бок, предварительно подстелив полу шинели. Когда распрямился, Алексеевой уже не было.

— Его походная жена? — не спросил, а скорее засвидетельствовал Лукачев.

Якимович побледнел.

— Она — полковой врач.

Рассердился и Дос Ищанов:

— Говоришь — не знаешь.

— Я не знаю?! Да это ж по существу узаконенное дело, — Лукачев говорил небрежно, даже развязно, уверенный в своей правоте.

«Валентина Сергеевна — ППЖ?! И Аня?! Да как он смеет!» — у Васи Якимовича вспотели ладони — так ему хотелось дать пощечину самоуверенному блондину с толстыми бедрами. Но Вася не умел наносить пощечин. Он только сказал:

— Прежде всего надо научиться уважать своих товарищей.

— Было бы за что, — небрежно бросил Лукачев.

Сьянов спал и во сне жил иной, довоенной жизнью. Это было не просто сновидение. Он превратился в Сьянова тех лет, и те события кружили и бросали его по дорогам той жизни. Он не знал, что приходила Алексеева, не слышал спора бойцов.

Он уже был комсомольцем, когда умер Ленин. В том году в Семиозерном они организовали союз батраков. О, как он хотел тогда стать коммунистом — по ленинскому набору! Да разве он один? Но сельских принимали с большим кандидатским стажем. Билет члена Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) ему вручили лишь в марте тысяча девятьсот двадцать шестого года. Тогда ему сказали:

— Советской власти нужны грамотные люди. Учись!

И он стал учиться. Окончил Кустанайскую совпартшколу. В губкоме вручили направление.

— Пойдешь в Союзмясо. Там орудуют бывшие скотопромышленники, прасолы и купчики. Там нужна партийная прослойка. Понял?