Арон Эрлих - Молодые люди

— Речь идет, — говорил он, — о хулиганах — о явлении, которое тенью ложится на всех нас, на всю молодежь. А вы стыдливо успокаиваете — дескать, беда невелика… «Ничтожная кучка…» Да хотя бы и так. Никаких не может быть успокоений, пока есть хоть один дебошир в нашей среде. А вы сами сказали, уважаемый товарищ начальник, что их немало, что вам без общественной поддержки уже трудно приходится…

И опять увидел он в глубине зала, у стены, неподалеку от боковой двери, ту самую девушку. Сегодня она в голубом лыжном костюме, слушает с дерзкой, вызывающе-насмешливой улыбкой.

— Девушки! — обратился он прямо к ней и даже указал на нее рукой. — Девушки, — сказал он, — вот где сила, и очень большая сила, имейте в виду… Девушки! — призывал он. — Вы можете творить чудеса, если только захотите…

Он убеждал девушек не прятаться от грязного дела, смело взяться за нравственное оздоровление свихнувшихся парней.

Недели две спустя, как-то под вечер, Алеша встретил чернявую незнакомку на улице, в сопровождении двух китайцев. На ней был ватник, испещренный пятнами известки, теплый платок толсто окутывал ее голову, на ногах — резиновые сапоги, на руках истрепанные, грязные от работы рукавицы.

Она улыбнулась Алеше, как старому знакомому, крикнула своим спутникам: «Миша! Ваня!.. Пока!» — и помахала им рукой на прощанье. Догнав Алешу, она сказала с веселым укором:

— Ну и спасибо вам, товарищ Громов! Поверили мы вам: девушки — это сила!

И расхохоталась.

Даже грубая рабочая одежда нисколько не портила ее жизнерадостной, сверкающей красоты: темные, глубокие глаза сияли весело, нежным пушком едва приметно была тронута верхняя губа, а удивительно подвижной рот знал тысячу разных улыбок — и простодушную, ласковую, и лукавую, озорную, и проницательную, то озабоченную, то насмешливую.

Лида Васильева — так звали ее — тоже из новоселов, приехала она из Чернигова с эшелоном украинских добровольцев. Работает штукатуром в строящемся бессемеровском цехе. Постояли, познакомились.

Потом Алеша пошел ее провожать. До женского общежития было очень далеко, и это послужило закреплению знакомства.

— Наслушалась ваших речей и загорелась, совсем ошалела в хлопотах, честное слово… Стала агитировать у нас в общежитии. «Возьмемся, говорю, девочки! Будем, говорю, спасать ребят, благородное дело!» И сговорились мы приглашать мальчишек на наши вечера в красный уголок. А у нас не уголок, — похвалилась она, — а почти что зал, больше сотни народу можно поместить. «Давайте, говорю, докажем!» Ну и доказали, хлебнули горя. Вам поверили…

Она со смехом вспоминала, как в прошлую субботу в красном уголке проходил у них вечер встречи с ребятами, вечер вопросов и ответов.

— У нас Тина… ну, это Алевтина Алексеевна, наша воспитательница… Заранее сговорилась с физиком, математиком, преподавательницей литературы, с инженером-строителем, врачом. Разработан был очень интересный вопросник: что такое атомная энергия, какие проектируются аппараты для механизации штукатурных работ, что такое дружба и что такое любовь, ну, еще — в чем суть кибернетики, и так далее… Разослали пятьдесят пригласительных билетов мальчишкам. Я для вас один билет берегла-берегла, да не могла дознаться, где вы живете…

— Жалко. Вот это очень жаль, — огорчился Алеша. — Я вам запишу адрес для другого раза.

— Ой, что вы! Теперь уже никаких таких вечеров! Кончено! Теперь у нас вахтерам строго-настрого приказано гнать мальчишек в три шеи, даже к крыльцу ИХ не подпускать…

Стыдно сказать, что получилось из этого вечера вопросов и ответов, так хорошо задуманного. Как раз когда начались самые интересные разговоры про любовь, пришлось двух гостей, пьяных в дым, выволакивать, как мертвые души, за руки, за ноги вон из дому… И когда только успели нализаться! Перед началом вечера у входа дежурила девушки с красными повязками на рукавах — распорядительницы. Кажется, уж так они придирчиво всматривались, чуть ли не внюхивались в каждого приглашенного — все было в порядке… И вдруг!.. А после, когда начались танцы в коридоре, еще хуже получилось: так набезобразничали трое хулиганов, что Алевтина Алексеевна милицию вызвала, иначе было не справиться.

— Ну, сами понимаете, конечно… никаких теперь мальчишек! Наше общежитие стало вроде монастыря. Ох, и взяла меня в работу наша Тина, пилит и пилит до сих пор. «Ну, Лидка, говорит, твоя это была затея?.. Ну, спрашивает, где же она, ваша хваленая облагораживающая девичья сила?» — «Это, отвечаю, не я придумала. Это, объясняю, у нас на активе один такой, товарищ Громов по фамилии, очень лестно про нас, девушек, выразился, просил непременно испробовать, проверить».