Арон Эрлих - Жизнь впереди

Перед Алешей был чужой человек: ни тени былого добродушия, ни намека на обычное, легкое, восторженное, почти детское оживление. Миша с раздражением отворачивался от него, тая в себе и досаду и нетерпение. Он так был подавлен, что даже флажка теперь стыдится — флажка, завоеванного честным трудом, — и жаждет как можно скорее остаться наедине со своими мыслями.

— Ступай, сказал! — еще раз прикрикнул Рычков.

Алеша попятился, как от удара.

Он уходил и все оглядывался. Рычков хлопотал, склонившись у станка, так и не поглядев ему вслед.

Алеша забыл, куда идет и зачем. Он рисовал в своем воображении, как отомстит Рычкову: пусть только придет к ним, завтра или послезавтра, пусть только постучится к нему в комнату… «Ступай! Ступай!» — тоже крикнет он и ни за что не откроет двери.

Не умеет Рычков в сложных чертежах разбираться? Мало ли что! А голову терять все-таки нечего, и кричать нечего, и собственные флажки с досады сбрасывать глупо.

Столько мечтали вместе о встрече в цехе, возле действующего станка, — и в такой день накричать на него, прогнать от себя!.. Ладно! Не забудет ему этого Алеша. Никогда не забудет!

Но вскоре круто переменилось направление Алешиных мыслей. Сравнивая этого нового, «чужого» Рычкова с тем, издавна знакомым Рычковым, здоровенным, атлетического сложения парнем с детской душой, который так трогательно удивлялся своему положению знатного токаря, так простодушно радовался своим дорого стоящим и на собственные деньги купленным обновкам, — Алеша вдруг проникся к нему глубоким сочувствием. «А то не обидно — знать, что слабее других, оставаться беспомощным там, где другие действуют свободно и уверенно, да еще понимать, что виноват в этом сам, виноват непростительно и непоправимо? Еще как обидно! «На каждом шагу — стоп!» — припоминал он жалобы молодого токаря.

И не заметил Алеша в этих размышлениях, как давно миновал выход из цеха и удаляется все глубже и глубже в чащу станков. Пришлось потом возвращаться обратно. А когда выбрался он наружу и достиг соседнего корпуса, уже было поздно подниматься на галерею, в конструкторский отдел: экскурсия покончила свои странствования по заводу и шумной толпой двигалась ему навстречу.

— А я как раз собирался тебя искать, — сказал ему Толя. — Ты где? Все возле Миши стоял?

— Возле Миши.

— А мы кончили. Теперь нас к директору поведут.

Алеша выстроил пионеров шеренгами. Шли бульваром, потом длиннейшим проспектом, среди многоэтажных светящихся корпусов, поднялись по ступенькам каменной лестницы в район старых цехов — низкорослых помещений с широкими воротами (ныне это все склады сырья и всевозможных материалов) — и снова выбрались на асфальтированные, отражающие в себе и свет и движение просторы.

Инженер Касьянов, пятясь перед строем ребятишек, обещал, что сию минуту они все хорошо отдохнут в кабинете у директора.

Пионеры ряд за рядом скрывались в широком подъезде заводоуправления. Марианна Сергеевна шепнула Алеше:

— Скажешь речь… Маленькую речь от имени отряда… Ну, о впечатлениях… о нашей благодарности!

В коридоре инженер Касьянов опять обернулся лицом к отряду и вполголоса, почти шепотом предупредил их: всем быстро рассаживаться за длинным столом, держаться чинно, без шуму, без разговоров!

При появлении детей в кабинете директор, пожилой, плотный и бодрый, невысокого роста человек, поднялся со своего места.

Ребята, освободившиеся в передней от пальто и шапок, все одинаково стриженные, все в одинаковых галстуках, влетали в кабинет, как птицы одной породы, стремительно рассаживались за длинным столом, полным всяких угощений.

Директор направился к дверям, к инженеру Касьянову. Инженер, подобно фокуснику, выпускал из-под руки многочисленную стаю — тройку за тройкой — быстрых и смелых птенцов с красным оперением на шее. Наконец он впустил еще четырех, постарше, с комсомольскими значками на груди, и прикрыл дверь в переднюю.

— Здравствуйте, наследники! — возвращаясь за свой письменный стол, сказал директор. Ему ответили неуверенно, вразнобой. — Наследники! — значительно повторил директор, обращаясь уже только к одному Касьянову. — Ну что ж, ребята! Будьте готовы нам наследовать!

В ответ оглушительно, единодушно и счастливо грянуло:

— Всегда готовы!

— Слыхал? — в наступившей затем тишине, как будто оторопел директор и с улыбкой покосился на инженера. — Они всегда готовы…

— Разрешите… — поднялся из-за стола Алеша. — Товарищ директор, разрешите мне, вожатому пионеротряда имени Павлика Морозова… Мы давно мечтали об этом дне. И вот он наступил, большой для нас праздник. Вот! Но теперь самое главное… Мы говорим: «Всегда готовы!» — потому что так уж принято говорить. Но действительно ли мы готовы? И все ли у нас готовы? Над этим мы еще хорошенько подумаем у себя на сборе отряда. Товарищ Касьянов нам все показал. Он показал нам большую картину труда, где каждый на своем месте делает чудо, сказку делает. И мы видели эту сказку своими собственными глазами… И мы видели также, как одни люди, у которых много знаний, счастливы и как другие страдают от их недостатка… Вот!