Вилис Лацис - К новому берегу

Свободные минуты, редко выпадавшие на его долю, он посвящал сыну. Он учил его читать и писать, простыми, чудесными рассказами знакомил Айвара с природой и жизнью людей. Ему рано удалось пробудить в сыне любознательность, а когда мальчик все чаще стал приставать к отцу со своими многочисленными «а что это?» и «почему?», Ян никогда не оставлял этих вопросов без ответа, терпеливо объяснял непонятное Айвару. Поэтому не удивительно, что сын всей душой привязался к отцу. Мать он любил — к ней можно было приласкаться, откровенно поведать свои чувства, а отец был самым сильным, умным и самым замечательным человеком на свете, каждому его слову следовало верить.

В жизни батрака все времена года одинаково тяжелы. Когда на полях и лугах нечего было делать, Лавер находил работу для Яна по дому, а когда там все было переделано, посылал выполнять гужевую повинность или заставлял, с большой выгодой для себя, заниматься извозом. Вся эта работа проходила на глазах у людей, этим трудом Ян зарабатывал на жизнь семье. А вот о другой работе, которая была несравненно тяжелее, больше, ценнее, знали только немногие. И именно ей Лидум посвящал весь остаток своего времени и сил. Что эта незримая работа приносит зримые плоды, чувствовалось к по возрастающей нервозности властей, опирающихся на кулаков и айзсаргов, и по ожесточенной возне полицейских в соседних волостях, и по резким разговорам батраков при заключении с хозяевами договоров, и по смелым, «еретическим» вопросам учеников в школе, и по тому, как уменьшались в церковных приходах группки молодежи на конфирмации.

Подпольная организация, руководимая Лидумом, хотя и медленно, но заметно росла: когда поздней осенью созвали районную конференцию, он убедился, что, невзирая на полицейский террор, число членов за год удвоилось.

Все это оставляло очень мало времени на заботы о семье и на личные дела. Ян переписывался с Ильзой, но побывать у нее в местечке так и не удалось, хотя Айвар постоянно напоминал про обещание отца отвезти его к Артуру в гости. Мальчик часто вспоминал своего двоюродного брата и общие игры прошлой зимой. Прошло лето, и вновь наступила зима, но встречи все не было, от Артура он только получал приветы, собственноручно приписанные им в конце писем Ильзы. Такие же приветы в каждом письме отца Айвар посылал Артуру, но ведь этого было мало.

С тех пор как уехала Ильза с Артуром, прошло полтора года. Осенью Айвару исполнилось семь лет; в тот день отец подарил ему сказки с красивыми картинками и такими большими и четкими буквами, что мальчик смог сам довольно бойко прочесть ее. Это был последний подарок, который Айвар получил в детстве от отца. Через несколько дней темной, ненастной осенней ночью батрацкую избушку в Лаверах окружила толпа айзсаргов и полицейских. Несколько незнакомых мужчин вошли в комнату и принялись рыться по всем углам, а толстый Лавер, приглашенный понятым, строя невинное лицо, сидел на табуретке и все время, пока продолжался обыск, сладко позевывал. Грубые голоса полицейских и айзсаргов разбудили Айвара. Он испугался, заплакал, и мать не знала, как его успокоить. Он перестал плакать, только когда отец издали ласково улыбнулся ему.

Айзсарги перевернули все вверх дном, перетрясли и разбросали по полу всю одежду, белье, книги Яна Лидума, но ничего запрещенного не нашли.

Когда полицейский чин уже приступил к составлению протокола, в комнату вбежал начальник айзсаргов Олинь и, ликуя, показал две винтовки:

— Вот что мы нашли на чердаке! Готовились к вооруженному восстанию! Хотели нас всех перестрелять! Расскажи, разбойник, откуда у тебя оружие?

— Мне нечего рассказывать, — спокойно ответил Ян — Винтовки не мои, я вижу их впервые. Не знаю, где вы их взяли.

— Может, ты скажешь, что мы принесли их с собой? — побагровев, закричал Олинь.

— Иначе быть не может, — сказал Ян. — Вам это лучше знать.

Потом Айвар видел, как айзсарги колотили рукоятками револьверов и кулаками отца, а отец не мог защищаться, руки у него были связаны.

Ольга мрачно молчала и смотрела на Яна с укором и тревожным удивлением. Когда был написан протокол обыска и Яна Лидума собирались уводить, она не удержалась и истерически крикнула:

— Вот ты какой! Понимаешь ли ты, в какую беду вогнал семью?

— Успокойся, Ольга… — сказал Ян. — Тяжело будет вам обоим… я это знаю. Думай об Айваре, делай все, что в твоих силах, вырасти его настоящим человеком. Когда-нибудь я верну тебе все сторицей — до последней капли пота, до последней слезинки. Думай о нашем ребенке, милая…