Юрий Теплов - Второй вариант

— Лейтенант Гольдин! — назвал полковник.

Сергей вскочил с места и замер.

— Посмотрите на него, — сказал командир, и мы все уставились на. Гольдина. — Молод? Да! Проходит период командирского становления? Да!

Начало было не очень понятным. Чувствовалось, что и Сергей взведен и натянут. Хаченков сделал паузу и сказал с пафосом:

— Мал золотник, да дорог! — И приказал: — Обобщить опыт насчет мыльницы!

Сергей выдохнул воздух, по лицу его скользнула улыбка. Он сразу же стер ее движением губ:

— Слушаюсь, товарищ полковник!

Все объяснялось просто. Дня за три до этого солдатам выдавали денежное содержание. Сергей дал команду своему помощнику пустить шапку по кругу и приобрести сапожные щетки, крем и зеленые мыльницы.

— Почему зеленые? — спросил я Сергея вечером того дня.

— А черт его знает, — пожал он плечами.

Во всяком случае, на Хаченкова они произвели неотразимое впечатление.

— Вот и догадайся, — сказал я, — где найдешь, а где потеряешь.

Сергей посмотрел на меня чуть-чуть сверху, самую малость:

— Всякая случайность — следствие закономерности... Помнишь, как Хач встретил нас? Помнишь его речь? «Солдат все должен делать по стандарту и в единообразии видеть смысл красоты». Вот я и даю команду устроить в тумбочках единообразие.

— Химик ты, — сказал я:

— Ага, — с охотой согласился Сергей, — химик. А то ли еще будет!

Он был симпатичным, ну прямо-таки обаятельным нахалом, Сережка Гольдин. Во что бы то ни стало он всегда хотел быть на виду. И не скрывал этого. Говорил, что надо иметь задел на будущее.

Стоп! А так ли?

Я не забыл тот случай в училище, тот наш конфликт, когда я боялся, что меня отчислят из курсантов. Как-никак Сергей сам пришел к капитану Лупу, рассказал все, как было, и вытащил меня из беды.

А ведь рисковал. Мало ли чем могло ему обернуться признание! К тому же и со старшиной испортил отношения на все время, пока Кузнецкий не выпустился. Хорошо, что комбат был седой и мудрый. И седину, и мудрость ему дала война. Он согласился с Сергеем, что справедливость в конце концов всегда должна торжествовать.

Да, случались у Гольдина такие повороты, потому и прощали ему курсанты то, что не простили бы другому.

— Ты карьерист, Сережка, — сказал я.

— Ага, — опять с готовностью согласился он. — А разве это плохо? Карьера приходит к тому, кто много и хорошо работает. От этого польза делу. А мыльницы — деталь, штрих. Так сказать, лишняя запятая в длинном сочинении жизни.

— Красиво ты говоришь, Сергей.

— Это бывает со мной, Леня. А если по-серьезному, мы должны добиваться в жизни многого. Нам водить дивизии и армии. И чем быстрее это случится, тем лучше. Для меня, для тебя. И для наших будущих подчиненных. — И добавил: — Потому что у них будут мудрые и справедливые командиры. А?

Мы сидели в тот вечер в своей комнатенке. Две солдатские кровати, выпрошенные нами у кладовщицы, разделял стол, устроенный из снарядных ящиков. В переднем углу, там, где в старых избах место иконам, висел портрет бравого усача в траурной рамке. Тетя Маруся, хозяйка, вязала, сидя на сундуке. Не понимая сути разговора, взглядывала на нас с беспокойством. Только под самый конец вмешалась:

— Чудно вы как-то балакаете. И не ругаетесь, а как ругаетесь.

— Нет, мамаша, — Сергей с первого дня нашего квартирантства стал ее так называть, — не ругаемся. Такое для нас, мамаша, непозволительная роскошь.

— Роскоши-то у вас кот наплакал, — отозвалась она. И тут же спохватилась: — Ой, Лёнчику! — И, всплеснув руками, засеменила в горницу, вернулась, держа в руках конверт. — Катька, почтальонша, еще утром принесла...

«Здравствуй, дорогой друг Леня!..»

Письмо было от Ивана. Уже третье, как мы расстались. Писал только мне, и Серега демонстративно выказывал обиду. Вот и сейчас — ушел прохаживаться по деревенской улице, наверное, в сторону церкви подался, оставив меня наедине с Ивановым письмом.

«...Шлю тебе таежный привет и массу наилучших пожеланий. Как вы там с Сергеем в теплых краях?.. У нас тут такие кедры! Как раз идет шишкобой. Посылаю вам посылку с шишками. В службе дела у меня идут нормально. Собираюсь менять специальность. Вы сами с усами, догадываетесь, что к чему.

Зайцев здесь, говорят охотники, навалом. Только синих нету. Может быть, за рекой водятся, но до нее идти пешком двое суток.

Напиши, Леня, женился ты или нет. Тебе бы надо невесту попроще, шибко уж у нее мать с отцом важные. Я тебе и раньше об этом хотел сказать, да все как-то не решался. Ну, да не мне судить. Особенно если вы поженились, тогда не задерживайтесь с сыном — продолжайте фамилию...