Вольт Суслов: Красные облака

– Мальчишки! Мальчишки! – кричит. – Что случилось-то!

Оказывается, письмо пришло. Прямо на почту. Так и написано: "Любому из почтальонов". Такие письма часто тогда приходили. Кто своих родственников разыскивает, кто просит сообщить: цел ли его дом? Знают, что по этим вопросам почтальоны больше всех в курсе дела.

Мы сами три раза помогали Алке: ходили по адресам, справлялись в жактах, на заводе в отделе кадров.

И теперь такое пришло:

"Уважаемые товарищи!

Вот уже четыре месяца, как я не имею никаких известий от моей семьи. Очень тревожусь. Неужели они погибли?

Если вам не трудно, загляните в соседний с вашим почтовым отделением дом, в квартиру 34.

Что бы вы ни узнали – напишите мне. Лучше знать горькую правду, чем ничего.

Жену мою зовут Наталия Александровна. Сына – Виктор. Что с ними? Очень жду ответа.

Капитан первого ранга Прохоров Григорий Петрович".

– Отец безымянного! – сразу догадался я.

– Он! И обратный адрес есть!

– И – Виктор? – удивился Вовка.

– Виктор! Виктор! Я уже на эвакопункт бегала. Их в Новосибирск отправили. Уже и адрес оттуда есть!

Алла прыгала возле грядки, хлопала в ладоши, хохотала. Как маленькая!…

А ведь на самом деле – взрослая уже. Всю зиму на ответственном посту проработала. Скольким людям помогла – и не пересчитать! И даже спасла человека.

Прохорова Виктора Григорьевича.

Ходите вы по улицам Ленинграда и, наверное, даже не замечаете, сколько в городе электрических часов. А их очень много.

Может быть, потому, что самые первые в России электрические часы появились именно здесь. Они и сейчас висят возле арки Главного Штаба со стороны улицы Герцена. И установил их тут великий русский учёный Дмитрий Иванович Менделеев.

А может быть, и потому, что в нашем городе есть специальный "Завод электрических часов".

Висят часы над гастрономами, над парикмахерскими, над входами в кинотеатры. Возле школы, где я учился, тоже висели часы. Строгие-строгие! Если опаздываешь на урок, то они так сердито на тебя свои стрелки-усы растопорщат, словно сейчас же за родителями назад пошлют.

В войну школа закрылась. И часы тоже встали.

Вообще во всём городе, на всех электрических часах стрелки замерли. Круглые стёкла повылетали от взрывов бомб. В часах у нашей школы возле цифры "9" чёрная дырка появилась – осколочное ранение.

Это фашисты задумали остановить время. Чтобы застыло оно в холод и стужу. Чтобы кончились для защитников города часы и минуты. Чтобы никогда больше не было впереди у ленинградцев светлых и радостных дней.

Конечно, вроде бы и не до часов было ленинградцам. Война. Бомбы на улицах рвутся. Снаряды свистят. Но всё- таки скучно как-то без часов в городе. Никто не поторапливает. Никто не отсчитывает: "Минутой к победе ближе! Минутой к победе ближе!" И все, конечно, мечтали о том времени, когда снова пойдут трамваи, зажгутся на улицах фонари, а на часах стрелки отправятся в свой бесконечный путь.

И вдруг говорят:

– На Большом проспекте, угол Девятой линии, часы идут! Точные-точные! Ни на минуту не отстают.

Побежал я туда. Где часы? Ни на одном углу нет.

Потом гляжу: на краю газона столбик вкопан. К столбику на самый верх дощечка прибита. Вроде как маленький столик. А на нём тоненькая палочка прямо в небо нацелена. На дощечке цифры по кругу: 1, 2, 3, 4, 5 – до 12.

Солнечные часы! Плывёт солнце в небе над Ленинградом, посылает свои лучи защитникам города. А от тоненькой палочки тень на дощечку падает. Солнце плывёт, а тень по кругу бежит, по цифрам. Как стрелка.

Уже потом, после войны, узнал я, что эти солнечные часы поставил на Большом проспекте один ленинградский учёный – Василий Иосифович Прянишников. Изобретать их не требовалось: они уже давно изобретены. Ещё в Древнем Египте. А вот построить их оказалось трудно: столбика нигде не достать было. И дощечку не достать. И палочку. В холодную-то зиму всё-всё деревянное сожгли.

Но он достал. Привёз по тающему снегу на саночках. Целый день работал. И снова пустил время вперёд. К победе!

Признайтесь честно: вы ведь тоже, наверное, подгоняли весну!