Всеволод Вишневский - Матросы - Рассказы и очерки

Звездное небо и море. «Море бушует» — в книжечках говорится. А у нас говорят — «свежий ветер». Подходяще все–таки идти, потому что поход в ночи скрыт…

По четвертому году служат матросы Революции. В ночь этого похода на «Гаджи–бее», посланном партией на хорошее дело, заснул матрос на вахте у мотора…

Подремывал и Ванечка перед своей вахтой. Услышал — мотор дает перебой. «Пах–пах–пах…» Ринулся Ванечка, с хода остановил мотор. Как руку не сломало — непонятно.

— Николай!

Вскинулся тот:

— А–сь?

— Что ты наделал?

Труба питания для охлаждения мотора — аж красная. Накалилась. Проспал Коля.

Шепчет Ванечка:

— Количька, дорогой, если мотор не пойдет, иммеешь пулю.

Матросы очень тихо спрашивают:

— Пойдет мотор?

Ванечка берется за мотор. Швыряет катерок — ой, гроб! Черное море такое большое, а наш катерок так мал!..

Хлещет вода, все мокрое давно. Румпель ворочают, — не пускают катер лагом стать. Спасают дело.

Ждут в ЦК донесений о группе. Ничего нет.

— Отливай, отливай, браточьки! Беда!

— Тавот Ваничьке давай!

— Есть! Счяс.

— Живей!

Бьет волна. Во тьме работает Ванечка.

В два ковша отливают воду из катера. Швыряет, стукает людей. Ветер остовый несет к белым.

Поет Гриша:

Отливают, не задерживают.

— Ваня, как?

— Обожди.

— Ну все–таки?

— Пусть мотор стынет. Иначе порвет, если пустить.

— Ваничька, делай, как понимаишь.

Забивает Ваня тавотом трубу.

Надо дать время остыть трубе. Значит, еще будет швырять, может перекинуть… Овер–киль… Какие матросы были, полное доверие получили от ЦК на такое дело — и то побелели их лица. Клянусь честью! Все молчат…

Выждал Ванечка. Ручку мотора берет. Ванечка здоровый — в Екатеринодаре на силомере восемнадцать пудов выжимал. Народ смотрел: «Ай — морячок!..»

Дернул ручку раз. Не работает. Дернул ручку два. «Пах–пах…» Не работает. Волна кидает…

Черная с золотом цепь не умела ложиться и флотским великолепным шагом — ритм волн — била землю. Не бояться, не бояться!..

Не завелся мотор.

На случай поимки план был.

— Товарыщи, провверим план.

— Есть.

— Я с бомбой на руль.

— Я в машьшину.

— Я к орудию носовому.

— Я к кормовому…

Непонятно вам? А это очень просто. Вот подходит к катерку белый или английский миноносец. Браточки тогда машут любезно платками и радостно кричат. Изображают якобы бегущих из Советской России. Да… Потом суют всякие бумажки, показывают захваченные, якобы тайные, документы и деньги. И когда глаза на этом остановятся, у тех то есть, кто захватывает братков, тогда братки разом с маузерами и бомбами бегут на абордаж по главным местам: к штурвалу, в машину, к орудиям. На их корабле! Ясно. В момент: лишних за борт, кого на испуг, а кого и лаской. Есть же там матросы. Потом ходу в Новороссийск. А там, чтоб не стреляли — можно предупредить, шлюпку спустить, послать кого… Придумают матросы…

Братки на катере кончили проверку. Ваня дух перевел, берется в третий раз за мотор:

— Ну, не возьму — закуривай.

— Придется.

Николай воду отливает, со всеми. Во–вторых, ждет от Ванечки или кого другого участи.

Бросает катерок — спасенья нет. Вода хлещет.

Ваня взял ручку, рукава закатал. Рванул — сердце не выдерживает. Еще! Мотор — «пах–пах–туку–чш–чш–пх–чш–чш…» Ну… Ну!.. Заработал. Ваня за мотором как за младенчиком ходит.

Коля перед всеми извиняется.

— От переутомления вишло…

— Ну, ладно…

Ванечке дают газу баночку. Вино или водка у нас так называется. Дернул, согрелся. Мокли же всю ночь. Двигают братки к Крыму ближе.

По береговому шоссе и береговым дорогам на южном берегу Крыма — посты, патрули. От Керчи — к Феодосии, Коктебелю, Отузам, Козам, Судаку, Новому Свету, Кепси–Хору, Алуште…

Всякие с моря суда наблюдают, чуть что — тревога.

Берег Крыма открыли! Маяк Меганом увидели! Так.

— Живвем у Врангеля!

— Здравствуй, Крым.

— Севастополь забираем, божьже ж мой!

А Ванечка сам крымский — севастопольский.

Держит «Гаджи–бей» к Судаку, самым малым — тихим ходом в бухту. Но в бухте всякий черт окликнуть может, может шухер подняться, и — неприятность. Поэтому приходится рисковать. К скалам подходим. Дошли. Тихо все в воду лезут, на себя весь груз берут: двенадцать тысяч патронов, три пулемета, ленты, пятнадцать верст кабеля, гранаты, телефоны, литературу.