Всеволод Вишневский - Матросы - Рассказы и очерки

— Есть.

Написали договор. Очень решительные все были, повторяю.

— Ну, а типерь к цели нашего назначения. Мы перекидаемся к Врангелю, в Крым, делать там красную повстанческую армию.

— Есть.

— Делать будим из наших браточков, которые там остались в восемнадцатом году и вже у горах работают, у Судаке…

— Есть.

— Усё прикинуто. По городу не шляться, чьтоб не заметили, чьто группа нас. Воздухом дышите в окно.

— Есть.

Пустынен Новороссийский порт. На чем–то из Новороссийска группа должна идти в Крым.

Первые дни августа 1920 года.

Великолепно море — даль к Дообу. Изумрудны краски, перламутры на закате… Оставь об этом, красотолюб! Давай о деле говорить. Море — район выполнения задания ЦК. Так. Надо соображать — на чем идти в Крым… Вот… На чем плавать, я вас спрашиваю? Я, Вишневский Всеволод, старшина моторных катеров Новороссийского военного порта. Ходим в море на барахле, контрабандисты смеются, и если мы «Тижарети–Багри» поймали — к Врангелю турки шли, — то это просто повезло. На моторной скорлупке шхуну взяли, а? Явно повезло!

А все прочие катера в ремонте: «Витязь», «Рында», «Воробей», «Воин», «Очаков», «Медуза», «Апраксин». Колдует над ними завод «Судосталь» который уже месяц! Кроме катеров — ни бум–бум! Морские силы — эх! Пропадай ты, море изумрудное, раз на тебе дела делать нельзя!

Ванечка идет к командиру Новороссийского военного порта. Ванечка в вольной рубашке с пояском. На пояске кисточки. Вольный гражданин, — чтоб внимания не обращали. А матросы в вагоне сидят, в окно воздухом дышат — показаться нельзя. Тут, в Новороссийске, старую братву каждая женщина с восемнадцатого еще помнит.

Ванечка у командира порта. Закрывает дверь плотно. Послушал — нет ли кого за дверью. К столу сел. Маузер положил.

— Дело, товарищ, на верность. Срок — три дня. Тому кто лишьшнее слово — смерть.

Командир порта кивает головой. Сразу понимает. Соображения являются. И стали планировать.

— Чьто у порту есть?

— Исключительно катера в капитальном ремонте.

— Какие?

— Бывшие судовые и из Килен–бухты, с пристрелочной станции.

— А кроме?

— Ничего.

— Который в большей готовности?

— «Витязь». Выйдет через три–четыре недели.

Помолчали…

Подпольные комитеты Крыма ждут ответа ЦК. Крым должен быть взят…

Черная с золотом цепь, говорил я вам, не умеет ложиться и флотским великолепным шагом — ритм волн — бьет землю. Не бояться, не бояться!..

Говорит Ванечка:

— В три дня дать лучьчий катер. У полной готовности.

— Есть.

Звонит Ванечка:

— Баришьня, дайти завод «Судосталь»… «Судосталь»? Кто? Здрась… Как там «Вытязь»? Говорите, чьто скоро будит? Так… Недели через три? Никак?.. Да, а вы можити заехать поговорить на мин–нуточьку… Куда? На Серебряковскую… Угу… В Чека… Угу…

К предисполкома Новороссийска. Парткому и ему:

— Катер нужно! Все совершенно секретно.

— Но ведь «Витязь» рейдовый катерок!

— Не возражьжяем.

— А вам идти двести восемьдесят миль открытым море м.

— Угу.

— С грузом?

— Кой–чиво есть. Двенадцать тысяч патронов, бочка бензина, три пулемета, ленты, пятнадцать верст кабеля, гранаты, телефоны, литература… Нас двенадцать да команда катерная.

— Ой–ёй!.. Многовато! Что же нужно сделать?

— Ремонт обеспечьти — и делло в шапочьке.

Подумали товарищи…

— Будет.

Сказали исполком и партком. Точка.

Ванечка сам токарь и моторист. Прошел тихонько на завод. Знакомых встретил. Плавали вместе.

— Здоров?

— Здоров.

То да се.

— Навалитесь на ремонт, а?

— Мы што — вот материалу нет. А мы давай.

Администрации ультиматум. Серьезная это штука — ультиматум в 1920 году!

Через три дня ведомость. Храню десять лет:

«Сделано: отливка новых подшипников (один главный); ветрогонки, протирка всех кранов; переборка золотников высокого и низкого давления; проверка цилиндров и параллелей машин; чистка котла и выведение способом заглушки текущих трубок (котел Бельвиля — водотрубный) и т. д. По корпусу сделано: латки в подводной части, чеканка всего корпуса, окраска и другие необходимые меры».

Сказано: партком слово дал.

Старшина «Витязя» — у пристани; глядит на катер — куколка. Приятные вещи с ним говорю о погоде.

В команде «Витязя» — часть из невоенных. Спросишь: «Где, в каких боях был, сколько раз ранен?» Не ответят. Не были, не ранены. С «непобедимыми» не сшибались.

Темнеет дым на горизонте. Посты службы наблюдения и связи доносят: «В море ходят неприятельские суда».