Павел Федоров - Пограничная тишина

— Вон еще один шагает, наверное, уж встретил, — прошептал окоченевшими губами Свинцов, скрипя застывшими сапогами. Сколько еще тут придется мерзнуть, солдат не знал.

— Стой спокойно, — приказал сержант. Шелестя невидимыми звездочками, снег все плотнее нависал над деревьями, залепляя на указательном щите слова, сколько километров до Ружанска, а сколько до Свислочей. Таких щитов с разными названиями немало было вывешено на шоссейных дорогах. Человек шел не спеша, останавливался и внимательно читал надписи.

— А зачем ему эта дорожная литература? — спросил Свинцов.

Подгулявшие пешеходы почти совсем исчезли, а без них стало как-то скучно.

— Наблюдай, — приказал Липицкий.

— Есть, наблюдать, — сержант попался такой, что не очень разговоришься. В Беловеже уже пару раз дружно прокричали новогодние поздравления местные петухи. Перестал падать снег. Хрусткие шаги пешехода приближались. Где-то близко взвыл на повышенной скорости автомобильный мотор.

Услышав шум приближающейся машины, пешеход вдруг сбежал с обочины и спрятался за дерево, а вышел только после того, как машина скрылась за ближайшим поворотом.

— Вы видели, товарищ сержант? — Свинцов порывисто поднял шапку со лба, привычным движением половчее взял наизготовку автомат. Дремоту словно рукой сняло.

— Не шевелись. — Липицкий выдвинулся вперед. Пешеход остановился около последнего, запорошенного снегом щита, и тут был оглушен резкой и властной командой поднять руки. Пешеход подчинился. Назвав свою фамилию, отвечать на другие вопросы отказался. Обыскивая его, Липицкий понял, что пешеход шел издалека. Одет в легкую, но очень теплую нейлоновую куртку, в такие же брюки, на ногах добротные, удобные для ходьбы спортивные ботинки. Сержант не ошибся. Нарушитель проделал длинный путь. Сначала задержали его чехословацкие пограничники, но от них ему удалось бежать. Он был отлично натренирован. В те последние сутки прошел более 14 часов, главным образом по бездорожью, лесами, и нисколько не уморился. Закончив обыск, Липицкий послал своего напарника к капитану с донесением.

— Взяли, товарищ капитан, взяли! — Это были первые слова запыхавшегося Свинцова, когда он вбежал в зал Беловежской автостанции.

Так закончилась тогда новогодняя ночь.

— Ты замечательный, Алексей, рассказчик. И солдаты у тебя чудесные! А эти деды в овчинах... Пропустили, наверное, ради праздничка не один стаканчик... — Поручик снова рассмеялся, но тут же резко оборвал смех. — Засылают все-таки к нам разных проходимцев, а сколько насовали в Чехию? А они разжигают непокорность, раздор, варварство и даже бандитизм... Я буду хлопать в ладоши, когда все это будет вырвано с корнем.

— Западные немцы-то рядом, — сказал Григоренко.

— Именно! Я, кажется, ударился в политику. К бесу, к дьяволу политику! Отдыхать хочу. Скорее отправляй меня на реку.

— Будет исполнено. Разреши оставить тебя на время. Я должен закончить кое-какие дела.

— Твои дела не должны стоять, Алексей.

Майор Григоренко съездил на заставу, испросил разрешения у полковника, и часом спустя они отправились на озеро Круглое.

Озеро это, несмотря на такое название, было вовсе не круглым, а продолговатым, в конце его проходила государственная граница. Круглое находилось в густом смешанном лесу, окаймляющем заросшие камышом берега. Из Польши в озеро впадала речка Кругля, а из него вытекала Малая Круглица, впадающая в большой Неман.

Машина остановилась на новом мосту. Офицеры вышли. Майор Григоренко и шофер начали готовить сети, а Любомир быстро разматывал на удочке леску. Разматывая, он как истый рыбак нетерпеливо заглядывал под старый, окутанный колючей проволокой мост, где проходила гладкая, отлично заборонованная контрольно-следовая полоса. Здесь, как раз под мостом, и вытекала через маленький шлюз Малая Круглица. Вода была настолько прозрачной и чистой, что видно было, как колыхались подводные травы, а у самого дна лениво плавали пестрые, крутобокие окуни. С настороженным достоинством хищников они поджидали зазевавшихся мальков, но стоило забросить крючок, как окуни ходко уплывали в камыш. Несколько раз из-под коряг выплывала стая в полтора-два десятка язей с толстыми, темно-зелеными спинами. Они походили на дружную ватагу и совершенно не смотрели на предложенного им червя. В тот день клев был вообще слабый, Любомиру удалось поймать лишь пару подлещиков и несколько окунишек.

— Младенческий у моих рыб возраст, — проговорил Любомир, когда подъехал на машине майор Григоренко.