Иван Рахилло - Мечтатели

— А как же зимой? — интересовался Бульбанюк.

— Зимой на автосанях с гусеничной передачей.

Степан Казимирович вспомнил, как однажды на мощном «роллс-ройсе» они с Ильичём у Верхних Котлов зарылись в сугроб. Едва выбрались.

— На автомобиле с дороги никуда не свернёшь. В позапрошлом году из-за этого у нас машину угнали.

Все заинтересовались, как это произошло, попросили рассказать поподробнее.

— Зима, как помните, стояла снежная, — начал свой рассказ Степан Казимирович. — Сугробы намело до второго этажа. Это было в январе. Воскресным вечером отправились мы с Владимиром Ильичём в Сокольники, на детскую ёлку в одну из лесных школ, где отдыхала больная Надежда Константиновна. Темь непроглядная. Неожиданно у Каланчевской площади окрик: «Стой!» Я прибавил скорости и проскочил мимо какого-то типа. Заметил лишь, что он был в шинели. На вопрос Ильича я ответил: «Какой-то там пьяный!» Уже проехали вокзалы, стали съезжать вниз, к Калинкинскому заводу. Вдруг навстречу нам несколько вооруженных. «Стой! — приказывают. — Стрелять будем!»

Бульбанюк даже привстал от удивления.

— А вас в машине всего двое?

— Четверо. Владимир Ильич, Мария Ильинична, сопровождающий Чебанов и я.

— Ну-ну, и что же произошло дальше?

— Предполагая, что это патруль, Владимир Ильич приказал остановиться. Вижу по форме — не патруль. Мчу прямо на них. «Стой, стой!» — орут. Я затормозил. Подбегают: «А ну, вылазь!» — «В чём дело?» — недоумевает Владимир Ильич. «Выходите, не разговаривайте!» — заорал рыластый бандюга. Выйдя из машины, Владимир Ильич предъявил им свой пропуск. Двое стали у него по бокам, револьверы в висок ему навели. «Стой, не шевелись!»

— Это Ленину?! — не веря, переспросил Бульбанюк. — Ну, а вы что же?

— Стрелять было опасно. Я сидел за рулем и держал в руке заряженный револьвер. Одного-двоих мог бы и уложить. Но я не имел права подвергать опасности жизнь Ленина.

— А сопровождающий?

— Он держал в руках бидон с молоком. Надежде Константиновне везли. В общем высадили нас. Один из грабителей схватил Ильича и — шасть рукой к нему в боковой карман. Вытащил бумажник с документами. И маленький браунинг. Вскочили они в машину и тут же помчались снежным коридором по линии трамвая, под уклон, в сторону Сокольников. А мы остались…

Так ярко передо мной встала вся эта страшная картина: январский вечер, пустынная улица, сугробы, Ленин, которого крепко держат за руки бандиты, к его вискам приставлены холодные дула револьверов. Одна неосторожная секунда, и… Нет, этого невозможно было представить!

— Как же на это реагировал Владимир Ильич?

— Сперва возмутился, что у нас, вооруженных, отняли машину. А потом похвалил. «Пожалуй, это хорошо, товарищ Гиль, что вы не стреляли. Силой мы их все равно не одолели бы…»

Увидев Чебанова с бидоном в руках, Владимир Ильич рассмеялся. Развеселились и мы — уж очень курьёзно выглядел он в этот момент!.. До Сокольнического Совета мы дошагали пешком. Позвонили в Кремль, вызвали машину с охраной. И — в ВЧК. В ожидании машины Владимир Ильич шагал по комнате и возмущался: «Терпеть такое безобразие больше нельзя! Надо немедленно взяться за борьбу с бандитизмом! А машину во что бы то ни стало найти, товарищ Гиль!»

Я уверил его, что бандитам из города деться некуда. Они могут кружить лишь по трамвайным путям. Автомобиль нашли в ту же ночь. В другом конце города, у Крымского моста. По дороге бандиты убили и ограбили нескольких встреченных прохожих. Бандитов всех повязали. Но главарь шайки Яков Кошельков успел скрыться. Всё равно изловят!

Потом Степан Казимирович рассказал, как они ездили с Лениным на охоту.

— Охота для него была предлогом, главное — ему требовался отдых на свежем воздухе. Хотя Ильич мечтал убить хоть одного волка…

— А случай с бандитами не напугал Ильича?

— Владимир Ильич отличается исключительным самообладанием. Мы по-прежнему продолжали свои поездки. Однажды, когда «паккард» застрял в наших московских снегах, он посетовал:

«Значит, окончились наши загородные поездки!»

Подумал я и отвечаю:

«Нет, Владимир Ильич, не окончились. Есть возможность собрать автосани».

Он очень обрадовался этой затее. Я подобрал пятерых товарищей. Мы разыскали различные части, и нас командировали в Питер. Ильич очень интересовался сроками. Через пять дней сани были собраны и по железной дороге переброшены в Москву. Со станции своим ходом я пригнал их в Кремль. Там были глубокие сугробы. После заседания Совнаркома Владимир Ильич вышел на крыльцо, оглядел сани и говорит: