Юрий Бондарев - Юность командиров

Градусов с ласковой снисходительностью развел руки над столом.

– В данную минуту вы рассуждаете, простите, не как военный человек. Существует, голубчик, великое правило: "Тяжело в ученье, легко в бою". Золотое, проверенное жизнью правило. Н-да! Не для парада ведь людей готовим, голубчик. И вы-то должны это знать прекрасно!

– Есть разница между необходимостью и возможностью, - проговорил Мельниченко и поднялся. - Какое ваше решение, товарищ майор?

Градусов опять побарабанил пальцами по столу.

– Да, капитан, есть разница! Вчера первый взвод прекрасно показал себя: в самую тяжкую минуту этот… из студентов, Полукаров… бросил товарищей, ушел греться, трудно ему стало! Были и у меня такие, как Полукаров, в тяжкие минуты не жалел, не щадил, а потом с фронта письма присылали, благодарили! Никого по головке не гладил, а в каждом письме после первых слов - "спасибо". Именно спасибо!

Опершись, Градусов с кряхтеньем встал из-за стола.

Был он плотен, широк, с короткой сильной шеей - о таких говорят: "крепко сшит", - и если бы не живот, слегка оттопыривающий отлично сшитый китель, фигуру его можно было бы назвать красивой той немолодой красотой, которая отличает пожилых военных.

– Мы должны приучать людей, капитан, к строгому выполнению приказа. Занятия - это то же выполнение приказа. Вот так, товарищ капитан! - Он отогнул рукав кителя, взглянул на часы, игрушечно маленькие на его широком запястье, покрытом золотистыми волосами. - Ровно через час поднимите взвод! Без всяких колебаний! Кстати, я сам буду на занятиях. Вы свободны.

Взвод был построен на бугре, в двух километрах от города, где начиналась степь - по ней волнами ходила поземка, вокруг шелестел снег, завиваясь вихорьками.

У преподавателя тактики, полковника Копылова, на морозе заметно индевели стекла очков.

Курсанты - с катушками связи, буссолями, стереотрубой, лопатами - стояли, переминались в строю; непросохшие шинели влажно топорщились; лица заспаны, бледны, помяты; иногда кто-нибудь, сдерживая судорогу зевоты, кусая губы, глядел в синее пустынное небо, вздрагивал; у иных на лицах выражалось рассеянное любопытство к усталости своих мускулов: курсанты поднимали плечи, сжимали в кулак и разжимали пальцы. На левом фланге у Вити Зимина то и дело клонилась голова, и когда Копылов сказал: "Наша пехота прошла первые рубежи", - Зимин, клюнув остреньким носом, будто в знак согласия, встрепенулся и, широко раскрыв глаза, глянул на полковника Копылова недоуменно.

Из блистающих под солнцем далей донесся гудок паровоза. Послышались голоса:

– А танкисты далеко уже…

– Я что-то никак не согреюсь. Шинель - кол!..

– Люблю занятия в поле в этакую благодать! Особенно, когда шинелишка сухая. Веселее как-то…

Засмеялись.

В задних рядах курсанты топали ногами, терли уши.

– Закаляют нас.

– Товарищи курсанты, разговоры прекратить!

Лейтенант Чернецов, дыша паром, опустил глаза.

В снежной дали, над застывшей до горизонта морозной степью, возник, пополз лиловый дымок паровоза. Все смотрели в ту сторону.

– Товарищи, товарищи, прошу внимания! - Копылов снял очки, покашлял, подул на стекла.

С нахмуренным, малиновым от холода лицом Градусов подошел к строю, сурово, цепким взглядом провел по взводу.

– Товарищи курсанты, надо слушать преподавателя, а не глядеть по сторонам!

"Хмурьтесь, майор, хмурьтесь сколько угодно, - думал Мельниченко. - Но вряд ли ваши команды сейчас помогут". Это равнодушное внимание передних рядов и эти невеселые остроты левофланговых безошибочно показывали: курсанты понимают, что сегодняшнее занятие по тактике - не занятие, нужно попросту два часа в мокрых шинелях пробыть в поле на морозе, ибо офицеры выполняют расписание.

Но так или иначе приказ идти в поле был отдан, и теперь его не отменишь.

– Дмитрий Иванович, можно вас на минуточку? - вполголоса позвал Мельниченко преподавателя тактики.

Копылов, немолодой худощавый полковник с аккуратно подстриженной бородкой, все дул на очки; посиневшие его губы скованно округливались, бородка сплошь побелела от инея.

– Вы меня, Василий Николаевич? - спросил он, подняв острые плечи. - Да, да, слушаю…

Капитан, подойдя, проговорил негромко:

– Дмитрий Иванович, пусть это вас не обидит, разрешите мне провести практическую часть занятий. Именно практическую. Ужасно замерз, и курсанты замерзли…

Полковник Копылов взглянул смущенно.

– Это любопытно. Следовательно, я вам уступаю урок тактики?