Антти Тимонен - Мы карелы

По тротуару под окнами шли беззаботные, празднично настроенные, по-летнему одетые люди. Завтра Первое мая. В канун праздника можно бы позабыть о будничных заботах. Но Гюллинг и Нуортева говорили о делах. Иногда Липкин тоже вступал в беседу, но большую часть времени он молчал и размышлял. Всего пять лет существует Советская страна, и почти все эти пять лет ей пришлось беспрерывно воевать. Сейчас мир. Можно ходить в праздничной одежде, беззаботно шутить и смеяться, петь. Но мир этот тревожный. Живем мы окруженные врагами, которые, оскалив зубы, словно подстерегают нас, чтоб вновь наброситься. А у нас всего не хватает. Не хватает еды, одежды, машин. И прежде всего — людей. Людей, умеющих управлять машинами. Учителей. Врачей. Даже самых обычных служащих. Но миру уже пришлось признать, что Советская власть существует. Капиталисты вынуждены жить с нами в мире. Нуортева рассказывал Гюллингу о дипломатических делах, словно хотел убедить Липкина, как им не хватает хороших дипломатов. Липкин слушал и думал про себя, что он, конечно, никакой не дипломат. Все эти разговоры о его дипломатических способностях похожи на шутку…

Затем, словно мимоходом, Нуортева сказал, что ехать за границу придется, разумеется, не завтра и не послезавтра, что Липкин должен подготовиться… Обычно курс обучения дипломатов длится несколько лет, но Липкину дается два месяца.

— Чему я должен учиться? — спросил растерянно Липкин.

Нуортева перечислил целый ряд наук, о которых Липкину не доводилось даже слышать. Международное право, история дипломатии, права и обязанности дипломатического персонала. Липкин должен прослушать курс лекций по международному положению. Ему подберут литературу, которую он должен проработать. Придется изучить историю Финляндии… Руководить подготовкой Липкина и помогать ему наряду с другими прикрепленными преподавателями будет Нуортева.

…Уже в Каяни, где бежавшие в Финляндию карелы отыскивали свои семьи, Анни поняла, что Васселей погиб. Если бы он был жив, он тоже нашел бы их. Анни сказали, где можно узнать о судьбе мужа. Было какое-то учреждение, где семьям погибших мятежников назначали пособие. Сперва Анни боялась идти туда. Боялась услышать правду. Хотелось сохранить хоть чуточку надежды. Потом пошла. Холодным, безучастным голосом ей сообщили, что Вилхо Тахконен, бывший Васселей Антипов, погиб под Тийро и что имеется одно обстоятельство, лишающее его семью права на получение пособия. Более подробных объяснений, к сожалению, чиновник дать не мог и выразил лишь официальное сочувствие… Однако Анни уже не слышала его слов. Она поняла, что Васселей погиб, тихо охнула и словно окаменела.

— Пустите… я пойду…

Поддерживая за локоть, ее проводили до выхода и на прощание сказали, куда она должна идти для регистрации как беженка. Адрес Анни запомнила, но лишь для того, чтобы обходить это заведение как можно дальше. В том заведении беженцев регистрировали и затем отправляли в особые лагеря.

Анни пошла к одному ухтинскому купцу, жившему в Каяни, и попросила взаймы денег. Купец знал Васселея, одолжил небольшую сумму денег, правда под проценты. Забрав сына, Анни направилась на вокзал и попросила билет.

— До какой станции?

— До конца.

Ей дали билет до Турку. Но до Турку они не доехали.

Напротив них сидел дюжий старик. Он догадался, кто эта женщина с мальчиком.

— Куда же путь держим? — спросил он.

— Едем искать работу и хлеб.

Старик помолчал, потом спросил, что Анни умеет делать.

— Все, — ответила Анни.

— Да ну! — Старик помедлил и сказал: — В нашем доме хватает работы и хлеба. Но для ленивых их хватает ненадолго.

На станции Кангасала старика ждала лошадь. Вид у хозяина был хмурый, и Пекка сперва боялся его. Но старик посадил его в сани, укутал в тулуп и дал большой кусок хлеба с маслом.

В доме Маттилы действительно хватало и работы и еды. Старый Маттила живет с женой-старухой и четырьмя такими же дюжими, как он сам, сыновьями. Все его сыновья, начиная со старшего Матти, который практически ведет все хозяйство, жадные до работы. На покосе, жатве и на заготовке леса они работают наравне со своими работниками, которые стараются изо всех сил, чтобы не отставать от хозяев. Хозяева знают по себе: для того чтобы человек работал по-настоящему, его надо и кормить по-настоящему. Едят хозяева вместе с работниками, за длинным, сколоченным из сосновых досок столом, за которым у каждого свое место, — в конце стола сидят старый хозяин и хозяйка, потом сыновья в порядке старшинства, затем работники и служанки. Анни с сыном занимает за этим столом не последнее место, ибо работает она скотницей, а скотный двор дает дому наибольший доход.