Василий Шаталов - О дереве судят по плодам

Все это подтверждает тот факт, что Бекович-Черкасский первые отважился проникнуть в залив. К сожалению, результатами его исследований никто в дальнейшем не воспользовался. Одна из причин этого — преждевременная смерть князя. Другая — месть и клевета участника его экспедиции поручика Кожина. Он всячески старался охаять работу, проделанную Бековичем, преувеличивал его промахи, распространяя лживые слухи о том, что, якобы, карта Бековича составлена не в результате личных наблюдений, а по рассказам местных жителей.

Тут уместно, пожалуй, несколько подробнее рассказать о самом Кожине, о котором сохранилось немало сведений, характеризующих его личность с достаточной полнотой.

Александр Иванович Кожин с 1711 года находился в навигационной школе, в классе астрономии, а спустя четыре года произвел опись Финского залива. Карта, составленная лейтенантом Кожиным, была напечатана. Тогда же он был произведен в поручики.

В начале 1716 года по указу Петра Первого он поехал в Астрахань, чтобы взять там «две скампавеи или иные суда» и начать опись берегов Каспийского моря. Не прошло и полмесяца, как вдогонку поручику было послано новое предписание: «Если отпустит капитан гвардии Черкасский, ехать водою Амударьи рекою (ила иными, кои в нее упали)… до Индии».

За пять дней, проплыв около восьмисот верст вдоль побережья Каспия, Кожин никаких съемок не произвел. Уж слишком поспешным было его путешествие. И, таким образом, царского поручения он не выполнил.

Вернувшись в Астрахань, Кожин скрылся. Это было сделано с той целью, чтобы уклониться от экспедиций в Хиву, хотя по приказу Бековича он должен был следовать именно туда.

Но перед тем, как скрыться, Кожин, по словам Бековича, «взбесился не яко человек, но яко бестие». Во всю бытность его при мне… — сетовал князь, — пакости великие делал к повреждению моих дел, многие непотребные слова говорил иноземцам».

Бекович был уверен, что после отъезда в Хиву Кожин снова появится в Астрахани, и поэтому написал обер-коменданту астраханскому, чтобы поручика «за крепким караулом послать губернатору казанскому». Письмом уведомил и губернатора казанского, чтобы тот, в свою очередь, отправил Кожина царскому величеству. Так оно и было. Кожина «под крепким караулом» доставили в Петербург. Разгневанный его дезертирством царь приказал предать поручика военному суду. Но Кожин сумел вывернуться. Он и с царем вел себя довольно дерзко, доказывая ему, что экспедиция Бековича была «дутым предприятием, заранее обреченным на провал».

Петр Первый отменил наказание и распорядился, чтобы Кожин с Василием Урусовым закончили составление карты всего Каспийского моря.

Снова была снаряжена морская экспедиция. Ее начальнику, князю Урусову, нелегко было со своим помощником. Он часто жаловался на Кожина, который требовал равной власти и поступал своевольно.

В русской морской истории Кожин остался как человек способный, энергичный, но чрезвычайно буйный, имевший страсть к доносам и клевете. Ясно, что не стоило ему особого труда оклеветать и Бековича-Черкасского, тем более, что тот уже не мог ответить на эту клевету.

Только этим можно объяснить тот факт, что первая печатная карта вышла без изображения Кара-Богаз-Гола.

Главный инженер комбината «Карабогазсульфат» Алексей Андреевич Порет разговаривал с кем-то по телефону. Речь шла об эпсомите — одном из многих богатств залива «Черная пасть».

Разговор был обстоятельный. В начале я не прислушивался к нему, рассеянно рассматривая обстановку небольшого уютного кабинета. Но одна из фраз, оброненная в этом разговоре Поретом, заставила меня насторожиться: он упомянул о каком-то методе Липатова. Фамилия показалась знакомой.

Теперь я стал нетерпеливо ждать, когда закончится разговор, чтобы узнать, кто же такой Липатов и что за метод назван его именем.

Едва Порет положил трубку, я спросил его о Липатове. Алексей Андреевич поднял на меня усталые глаза и, чуть заметно улыбаясь, сказал:

— Это начальник рапного цеха. У нас… на комбинате. Если можно так выразиться, знаменитость местного значения. Но познакомиться с ним не мешает: интересный человек. Вот… пока утро, постарайтесь побывать на нашем Четвертом озере. Должен быть там. Если не застанете, не удивляйтесь, хотя Липатов и не молод, он еще «парубок моторный». Кстати, там на озере, узнаете и о его методе.

И вот мы в пути. Едем в стареньком чадящем автобусе. Проезжаем мимо поселка Омар-Ата. От озера № 6, где летом добывают сульфат натрия, дорога свернула на север. По обеим ее сторонам — песчаные холмы и небольшие впадины. Одни впадины сухие, в других — карабогазская вода.