Сергей Семенов - Предварительная могила

– И кем? простым смотрителем?… Представляете?

Ей сообщили, что смотрителя отговаривал от странного решения даже сам командующий флотом, но упорный человек остался при своем… адмирал в конце концов заподозрил его бог знает в чем…

– Согласитесь: очень, очень странен…

Она вдруг вспомнила про то, как тайком была на круглой башне.

И даже сквозь кадильный дым и торжественную симфонию обряда охватило ее снова прежнее впечатление угрозы маяку со стороны моря и гор. Она украдкой, через плечо, оглянулась на смотрителя. Но тот стоял, не замечая никого и ничего и усердно, как верующий, крестился и кланялся.

При выходе из домика она взяла мужа под руку:

– Надеюсь, сейчас уж не скажешь, что этот противный маяк не готов? – ластясь, спросила она.

– Нет, скажу.

– Почему же?! – воскликнула она почти с испугом.

– А пойдем…

Он повлек ее за собою. Перед самой круглой башнею, на маленькой выровненной площадке, он остановился и топнул ногою о земь.

Раздался жесткий звук.

– Слышишь?

– Да! – ответила она тревожно.

– Здесь будет предварительная могила.

– Могила?! Какая?.. – В ее больших серых глазах блестел испуг.

Он объяснил: здесь повсюду только полуаршинный слой почвы, а ниже уже идет сплошной каменный массив, и это повсюду – на десять верст вокруг. А ведь люди на маяке будут жить годами, будут и умирать…

– А где их, милая, прикажешь хоронить? Поняла? В этом сплошном массиве могилу можно вырыть только динамитом.

– И ты останешься рыть?

Он засмеялся даже:

– Ну, нет. Это уж дело не мое. Видела в горах солдат? – это саперы. Они и выроют, – и он опять топнул ногою оземь.

Она вздрогнула.

– Ты что дрожишь?

– Ничего, ничего, милый… Какая тоска здесь жить. И… и готова могила…

Она не кончила. Утомленно положила свою голову на его грудь и, шепча что-то о своей усталости и называя его любимым, умным, гениальным, замерла.

Он был тоже растроган ее неожиданной лаской:

– Благодарю тебя, моя чуткая, благодарю, благодарю, – нежно говорил он, гладя ее по волосам. – А ты не тревожь себя, не надо, не надо…

– Ай, какая я глупая! не нам же ведь с тобой вековать тут Робинзонами? Не правда, разве, милый?

Он пришел в совсем веселое настроение и почти запел, играя желваками своих сильных мускулов:

– Не на-ам, не на-ам в этой могиле лежа-а-ать, не-е-е на-ам!

Совсем уж поздно открытие маяка праздновалось и на губернаторской яхте. Было вино, музыка, тосты, остроты, речи, фейерверк. Опьяневшие гости показывали пальцами на черное небо – на ослепительные могучие лапы, вцепившиеся в темноту, и говорили несуразное:

– Господа, все морское население собралось на этот праздник…

– Боже, царя храни…

– Ур-ра…

Жена строителя пыталась увидеть что-то в черной воде. Но в воде отражались только огни да звезды. Ей было совсем не весело. На банкете она заметила, что будущий смотритель был очень грустен и ничего не пил. Из расспросов о нем она узнала:

…– туберкулез в последней стадии, и доктор категорически запретил пить…

– И он, глупыш, верит, что спасется этим? – громко и свободно, как о вещи, спросила она.

Ей ответили, что он страшно цепляется за свою жизнь и почему-то добавили, что очень он талантлив. Она выразительно сощурилась, показывая, что не любит больных и хилых, и что уж если человеку осталось жить полгода, так надо эти полгода продать подороже и прожить их весело.

Но, когда смотритель исчез из кают-компании, она тоже ушла побродить по яхте. На носу яхты она заметила высокую сутулую фигуру, кутавшуюся, несмотря на теплоту южной ночи, в пальто. Это был завтрашний смотритель. Она узнала его сразу.

Подошла. Молча встала рядом.

Против ее ожидания он не изменил даже позы.

Она повернулась в профиль к нему, выпрямилась, глубоко вдыхая посвежевший ночной воздух. Перед смотрителем на просвете ночного неба смутно очертилась прекрасная линия ее шеи-затылка-выступающего узла волос.

И он оторвался от невеселых мыслей: накатывалась уверенность, что эта, стоявшая перед ним, женщина пришла сюда, чтобы спросить его о чем-то важном… Потом он стал думать, что, может быть, он представляется этой интересной женщине героем… Может быть?… может быть?…

И, точно проверяя ее, показал слабым кивком подбородка на густой, мрачный берег и сказал насмешливо:

– Заберусь лет на десяток – здоровье, знаете, поправлю.

Она приняла насмешку на свой счет:

– Да-а? Очень одобряю. В гости можно?