Александр Филатов: Вариант "Дельта" (Маршрут в прошлое - 3)

2. В срок не позднее 30 мая т.г. представить отобранных лиц в Главное Управление Х (Председатель комиссии – генерал-майор, профессор Дорохов В.Н.), не допуская никаких контактов отобранных лиц между собой и предотвратив все возможные утечки информации о том, что таких кандидатур было отобрано несколько.

3. Начальнику Управления Кадрами КГБ СССР генерал-майору Сороке А.Н. –

незамедлительно лично поставить в известность руководителей НИИ судебной психиатрии им. Сербского о том, что в целях выполнения специального задания к ним будет помещён на условиях строгой изоляции пациент Смирнов – сотрудник КГБ, любые контакты которого могут осуществляться только по письменному указанию руководства КГБ. С осведомлённых о предстоящем помещении в НИИ им. Сербского лиц взять подписки о неразглашении факта и содержания полученных ими сведений и предстоящего задания. В целях предотвращения утечки информации руководству НИИ им. Сербского предложить разработать приемлемую (правдоподобную) легенду и согласовать её с Вами лично. Кроме того, в названных целях, осуществлять «лечение» Смирнова И.В. препаратами плацебо с обязательным использованием «слепого метода».

Первый заместитель Председателя КГБ СССР

генерал-полковник госбезопасности, академик Фёдоров А.В.

Письмо, хранящееся в архиве НИИ Хронотроники:

адресовано доктору физико-математических наук, профессору Воронежского ордена Ленина Государственного университета, специалисту в области математического моделирования

Черных Ивану Кузьмичу, личному знакомому и бывшему сотруднику (по ряду изобретений)

проф. Черкасова Андрея Васильевича.

Доставлено фельдъегерской связью и после двукратного прочтения адресатом изъято для специального хранения.

„Здравствуй, дорогой мой Ваня!

Давно, очень давно тебе не писал… Надеюсь, ты простишь: сам ведь знаешь, как складывалось в последние годы моё житьё-бытиё. Лучше, наверное, сказать – „битьё житием“. И, откровенно говоря, не знаю, что бы дальше было… Жить не хотелось, работать не мог. Вернее – всё делал автоматически: ни одной новой идеи, никакой способности обдумать, обобщить результаты. А экспериментальных материалов в лаборатории накоплено довольно много. Помнишь наши с тобой задумки о психотропном оружии и о музыке, которую вполне можно приспособить для этих целей? И, выиграв тот конкурс в НИИ МБП, я приступил к исследованию механизмов психологических и биологических реакций на акустические воздействия.

Ты уже знаешь, что беда со мной произошла из-за Наташкиного предательства… Не хочу об этом ни думать, ни, тем более, писать. (А ведь – психологом называюсь. Хотя, кто и когда мог помочь себе? Разве что барон Мюнхгаузен,– так это из сферы сказок.) Пишу тебе совсем не для того, чтобы изливать свои невзгоды. Недавно меня выручил (скорее – спас!) один неожиданный счастливый случай. Я получил допуск к архивам, где хранятся материалы о работах над Пси-оружием. В общем, часть мая и весь июнь просидел в святая святых госбезопасности. Отнеслись там ко мне более чем серьёзно. Искал, искал, читал, делал выписки. (Разрешили! Хотя с собой их брать было нельзя! Ну, ты знаешь кое-что о моей памяти…)

Эта работа в архиве навела меня на некоторые новые идеи (в смысле подходов к поискам решения). Но всё это было, как бы тебе сказать, не то чтобы – совсем „не то“, но как-то всё не в ту степь. И лишь когда я уже совсем было отчаялся, вот тут-то случайно и удалось ознакомиться с потрясающим, совершенно невероятным документом. Представляешь, Иван, оказывается – всё уже было сделано ! (Правда, до технического воплощения дело не дошло) Посмотрел время – совпадает с тем, когда над этой проблемой начали работать и мы с тобой! Здесь есть одно неприятное „но“: автор разработки (не вправе разглашать его фамилию), как говорят в народе, „сошёл с ума“ (болен шизофренией). И тут мне ещё раз помог счастливый случай. Не только удалось узнать, куда поместили „сумасшедшего“ изобретателя (он – вправду крупный изобретатель –ведь недаром все его авторские засекречены!). Я С НИМ ВСТРЕЧАЛСЯ! Можешь ты в это поверить?! Встречался дважды. В первый раз он рассказал мне кое-что из того, что я уже и так узнал в последний свой день работы в архивах. Потом, правда, он понёс ахинею: видимо, устал (шизофреникам ведь легче дрова колоть, чем думать). Ну, а во второй раз он бы настроен агрессивно, всё боялся, что я хочу украсть его изобретение. Во время второй встречи я понял, что послужило толчком к помешательству: страх, нет – уверенность, что его изобретение используют во вред людям, в целях их оболванивания, а то и – на войну! Довольно странные опасения – для гражданина именно нашей страны.