Михаил Колесников - Право выбора

— Загадки гениальности не существует! — объявляет Бочаров. — Гениями рождаются, а не становятся. По себе знаю. Гений — это прежде всего огромное мироощущение. Гений способен обрабатывать в единицу времени такое количество информации, какое нам и не снилось. Он проявляет себя тем, что производит подходящий отбор. Без отбора не было бы ни роденовских скульптур, ни полотен Врубеля, ни рационализаторских предложений Вишнякова. Гений — это печь, в которой даже мусор превращается в полезное тепло. Когда появляются Ньютоны — Гуки и Лейбницы отходят на второй план.

— А как же быть простым смертным?

— Нужно ковать и перековываться.

— Знал одного: всю жизнь ковал, а сам как был ржавым гвоздем, так и остался.

— Я лично в гении никогда не метил и золотых медалей, как Ардашин, не получал. Если хотите знать, свой путь в науку я начал со школы умственно отсталых.

— Ты был идиотом? — Ардашин пытливо заглядывает в лицо Бочарова.

— Нет. Я стал им позже, когда согласился войти в «думающую группу». Ну, а школа умственно отсталых… Кому-то пришла фантазия открыть такую школу в нашей местности. Школа пустовала, и меня бросили на прорыв. Для начала — воспитателем.

Сумрачный Вишняков кисло улыбается:

— Значит, у тебя могучая предпрограмма. Не стыдись, Сережа. Здесь ты на своем месте. Сейчас в физике требуются безумные идеи. И если от идеи хоть чуточку попахивает здравым смыслом, от нее с презрением отворачиваются. Подай парадоксальное, а то и иррациональное мышление! Попятное движение позитрона во времени… Что это: математический формализм или же святая реальность? Нет уж, увольте, я лучше буду заниматься жидкометаллическими теплоносителями. У меня жена, дети.

— Что ты предлагаешь? — спрашивает Ардашин.

— Разве не ясно? Разогнать группу. Не хочу быть бесстыжим оптимистом и получать зарплату за протирание штанов, не хочу быть умным вопреки здравому смыслу. Нечего морочить голову себе и начальству. Счетные машины от натуги в мыле, из «Ники» песок сыплется.

Вишняков судорожно закуривает, хотя есть уговор в рабочем помещении не курить. Ардашин даже вывесил табличку:

«Помни: в восемнадцатом веке неисправимых курильщиков секли кнутом, а особо упорных — казнили!»

Ответственный пожарник дядя Камиль долго стоял перед табличкой, потом так разволновался, что вынул сигарету и закурил.

Слушаю молча. Брюзжат, ерничают. Первый признак упадка дисциплины. Вишняков нахально курит.

Доценты, кандидаты. Каждому под тридцать. Имеют солидный опыт в проектировании установок. Правда, раньше мы шли более или менее проторенными путями. Нынешняя задача требует полностью самостоятельного мышления, а возможно, даже энциклопедических познаний.

В мировой практике реакторостроения аналогов не существует. Здесь что-то принципиально новое. Установка будет работать в надкритическом режиме. Специальные устройства должны прерывать цепную реакцию через несколько десятков микросекунд после того, как она достигнет установленного уровня. Специальные устройства… А разрешима ли подобная задача вообще?.. Лаборатории нейтронной физики для экспериментов требуется именно такая установка. Обработка металлов. Потом такие импульсные установки будут внедрять в заводские лаборатории. Но можно ли осуществлять реакцию в определенном диапазоне? Реактор-генератор?..

Возможно ли?.. Мы, кажется, уже зашли в тупик. Я как руководитель не могу подсказать, в каком направлении двигаться дальше.

Подымахов пока не вызывает, не требует ответа. Но день настанет…

«Зашились, гиганты мысли?!» — протрубит он на весь институт. Подымахов любит жаргонные словечки. Подражает Ферми. А может быть, в силу собственной необузданной натуры. Он даже обрадуется, что именно я «зашился». Не исключено: во главе «думающей группы» поставил не без умысла — ведь это стажировка на директора института.

Вишняков все еще курит.

— Вишняков! А вагон-то для некурящих…

— Виноват, Алексей Антонович. Конец рабочего дня. Думаю, дай закурю…

— Кстати, как ваши детки?

— Детки? Спасибо. Поправляются. Обыкновенная ветрянка. Жена купила барабан. Чуть с ума не сошел. Догадался: подарил каждому по складному ножу. Теперь барабан разрезали на две части.

— Рационализация. А вы, холостяки, чем заняты сегодня?

Ардашин и Бочаров пожимают плечами. Они живут в одном коттедже и, как мне известно, по вечерам заняты отысканием все того же оптимального варианта; оттого и заходит ум за разум.