Михаил Колесников - Изотопы для Алтунина

В освинцованных перчатках, в защитных очках со свинцовыми стеклами, в резиновом фартуке и в белой шапочке, Алтунин сам себе казался иногда персонажем из некоего фантастического фильма. Он с любопытством рассматривал собственное отражение на никелированных поверхностях лабораторного оборудования и лукаво подмигивал ему: знай, мол, наших!

После иссушающей духоты кузнечного цеха приятно было, отряхнув окалину, очутиться в этих просторных светлых помещениях, с окнами во всю стену. Здесь повсюду — бесконечная ровная белизна. Именно ровная: даже лампочки верхнего света были закрыты молочно-белым стеклом, вделанным в потолок. Баритовая штукатурка, экраны из алюминия, свинца, плексигласа. Пол покрыт хлоропреном. Ни к чему нельзя прикасаться руками. Освещение, вентиляцию, настенные щитки, приборы — все приходится включать и выключать, нажимая локтем на кнопки. Вместо телефона — микрофон, включающийся от звука голоса. Алтунину все это нравилось. Он чувствовал себя здесь свободно. Облучения не боялся, хотя в коридорах висели устрашающие «Таблицы локализации радиоактивных веществ в органах и тканях организма». Кобальт-60, с которым больше всего приходилось иметь дело, почему-то выбрал печень и кости. Но за шесть лет существования лаборатории от него никто еще не пострадал.

— Водка страшнее, — уверял Алтунин Сухарева. — Цирроз печени от алкоголя — явление куда более распространенное.

Чтобы получить допуск в лабораторию, Алтунину пришлось окончить специальные курсы, сдать своего рода экзамен на слесаря по ремонту рентгеновских и гамма-аппаратов. После этого Карзанов прямо-таки вцепился в него. Андрею Дмитриевичу всегда требовались надежные помощники.

В штате лаборатории было всего двадцать четыре человека. Карзанов выжимал из них все, что мог, и многие не выдерживали его деспотичного характера. Радиографы, прибористы, лаборанты бежали отсюда при первой возможности. Он отлично знал, что подчиненные недолюбливают и даже побаиваются его, однако требовательности к ним не снижал, твердил все время:

— Мы обслуживаем громадный завод. От нашей расторопности и бдительности зависит, какую продукцию получит заказчик. Подводить свое предприятие мы не имеем права.

За текучесть кадров в лаборатории Карзанова часто прорабатывали на всякого рода совещаниях и собраниях. Но он и здесь с полным сознанием своей правоты доказывал:

— Я требую с людей только по существу, а не из-за личного каприза.

Этот довод был неотразим. К тому же все понимали, что в физической лаборатории осуществляется контроль за качеством продукции, так сказать, на высшем уровне, с применением новейших достижений науки и техники. Карзанов мог забраковать любое изделие, и никто не властен был отменить его заключение. Сам он тоже, конечно, помнил об этом и всех держал в руках.

Даже внешний облик Карзанова свидетельствовал о непреклонности его воли: резкие, твердые черты лица, четко обозначенная линия плотно сомкнутых губ, близко посаженные, холодноватые глаза. Но с Сергеем Алтуниным он вдруг, с первой же встречи в лаборатории, повел себя несколько необычно. Изо всех сил стараясь увлечь башковитого кузнеца перспективами дела, к которому тот приобщался, Карзанов сразу потеплел.

— Изотоп — это волшебная палочка научно-технического прогресса, — говорил он. — Взгляните вот на ту массивную конструкцию из стальных листов и труб. Знаете, что это такое?

— Представления не имею.

— Это блок радиоизотопного реле. Могучая вещь — с ее помощью можно преобразовать мир!

— Каким образом?

— Преобразовав производство. Вы же знаете, к чему мы в конце концов стремимся, совершенствуя производство? Ну, в техническом смысле?

— Наверное, к комплексной автоматизации.

— А какова ее задача?

— При комплексной автоматизации все производственные функции человека будут заменены техническими средствами.

— Почти правильно. На долю человека останется лишь предварительная наладка, программирование и наблюдение сразу за всем ходом производственного процесса. Так вот: без изотопов комплексная автоматизация прямо-таки невозможна. Вон на Магнитогорском металлургическом комбинате с помощью изотопов проводят исследование кристаллизации расплавленной стали, только что залитой в изложницу. И никакой другой прибор тут не годится. Так же чутко изотопная аппаратура может реагировать и на все изменения, происходящие внутри резервуара с толстенными металлическими стенками. А самое важное, на мой взгляд, достоинство радиоизотопной аппаратуры состоит в том, что она бесконтактна!