Юлий Дунский - Экипаж

— Помучаюсь, — сказала Тамара весело: как всякая женщина, она думала, что знает свое будущее лучше, чем посторонние наблюдатели. Она прижалась лицом к плечу Игоря и не увидела поэтому, как пробежала мимо хорошенькая медсестра и как Игорь — конечно, непроизвольно — проводил ее прищуренным, словно прицеливающимся глазом.

— Значит, женимся, — подытожил штурман. И выступил с предложением: — По этому случаю надо бы. Я принес. — Он достал из портфеля бутылку отличного греческого коньяка «Метакса». — А, командир?

— Можно, — согласился Тимченко. — Пошли. Я знаю одно место… Там закуска — за уши не оттянешь.

— Да зачем закуска-то? — пожал плечами Игорь.

— Пошли-пошли, — Тимченко протянул Тамаре ключ. — А ты беги ко мне, принеси емкости.

…Под предводительством Андрея Васильевича они вышли на снежную полянку. Кругом стояли озябшие березы, а посередине поляны росла невысокая рябина. Листья на ней почернели, съежились, а ягоды были красные-красные и очень большие.

— Вот, — сказал Тимченко с удовольствием. — Самая охотничья закуска.

Разлили по рюмкам, принесенным Тамарой.

— Валя! А когда тебя женить-то будем? — серьезно спросил Тимченко. Ненароков отшутился:

— Подождем пока… Вот Анечка подрастет, тогда посмотрим… — Он поднял рюмку. — Андрей Васильевич! За вас, за все хорошее!.. И чтоб у вас все было как хочется.

Выпили, закусили сочными горькими ягодами прямо с дерева. Тимченко пить не стал, только пригубил. Но тоже пожевал ягодку. У всех стало тепло на душе — от коньяка, от симпатии друг к другу, от нарядного деревца, вокруг которого они стояли. Несколько тяжелых красных ягод упало на снег.

— Словно капельки крови, — отметила Тамара. А Андрей Васильевич сказал:

— Прилетят снегири — склюют.

Тимченко спал у себя в комнате — просторной, комфортабельной, как и все остальное в этом санатории. Вдруг зазвонил телефон. Андрей Васильевич сел на кровати, взял трубку, спросил густым от сна голосом:

— Анюта, ты?

Энергичный тенорок в трубке сказал торопливо:

— Тимченко! Здоров. Не узнаешь?.. Дерябин я. Вспомнил?

— Дерябин? — обрадовался Тимченко. — Помню, конечно.

— Слушай, тут срочное дело. Я тебя еле разыскал… Слетать можешь? Надо перебазировать отряд на Волгу.

— Ты что? — упавшим голосом сказал Тимченко. — Не знаешь, что ли! Я уже не летаю, списан.

— Да знаю я, знаю, — торопился в трубке Дерябин. — Я договорился обо всем, получил на тебя разрешение. Надо срочно шесть «Яков» перегнать, а людей у меня нету. Неужели не выручишь?

Андрей Васильевич поглядел на светящийся циферблат часов.

— К четырем тридцати буду у тебя.

…Андрей Васильевич ехал в своей машине по совершенно пустой Москве… Мчался по пустому шоссе… Приехал в безлюдный тихий аэропорт. И погнал по пустой полосе в дальний конец: там стояли гуськом «Як-40», камуфлированные как в войну. Почему-то Тимченко нисколько не удивился этому.

Дерябин встретил его возле самолетов. Он был в летном комбинезоне и выглядел не старше двадцати-двадцати двух лет. Этому Андрей Васильевич тоже не удивился.

— Давай скорей, — заторопил он. — Ждут.

— Спасибо тебе, Дерябин. Просто огромное спасибо. Я уж думал, не сяду больше за штурвал… давно мы с тобой не виделись, а?

— С самой войны…

— А ты и не постарел совсем, — завистливо сказал Тимченко. На это Дерябин не ответил, повторил только:

— Давай скорей. За мной пойдешь.

«Як-40» бежал по взлетной полосе, мчались ему навстречу белые и синие огни. Весь экипаж был Андрею Васильевичу незнаком — молоденькие молчаливые ребята. Штурман говорил отчетливо:

— Сто шестьдесят. Сто восемьдесят. Скорость принятия решения!

— Скорость подъема! Скорость отрыва!

Самолет плавно оторвался от земли. Он летел над облаками, под звездами, ровно и мощно гудя двигателями.

Андрей Васильевич обернулся и увидел, что в кабине никого нет. Но он и этому не удивился: во сне не удивляются ничему. Положив тяжелые ладони на рога штурвала, Тимченко сидел и думал о своей жизни…

Экипаж Ненарокова — сам Валентин, Игорь Скворцов, новенький второй и штурман — вышли из диспетчерской на перрон Шереметьева. Вышли и как по команде зажмурились: такой был яркий солнечный день. Под морозным синим небом сияли белизной спины самолетов, даже серый бетон казался голубым. Торопились по своим строго упорядоченным орбитам автобусы, электрокары, машины иностранных марок.

Промелькнула мимо летчиков стайка японских стюардесс. Красные подкладки темных накидок делали японочек похожими на снегирей.